Благородный спорт

Звонок зазвенел. Публика всколыхнулась.

-- Ну, теперь будет потеха! - сказал кто-то.

-- Глянь-ко, глянь, звери какие, а?..

-- Смотри, ишь ледащие! Вот-те и Голышев!

-- Ничего, братец, степные! - раздавались голоса.

Из ворот выехали на круг тройки Горланова и Голышева.

Они представляли собой полные противоположности. Разубранная тройка Горланова, запряжённая в роскошные лакированные сани, звеня и сверкая, быстро пролетела к назначенному месту. Кони-богатыри, тёмные, как ночь, с раздувающимися кровавыми ноздрями, казалось, играя, пролетели молнией. Коренной прошёл лёгкою рысью, и пристяжные нехотя проскакали, выгибая шеи.

-- Господи! А как пойдёт под кнутом, что будет?! - воскликнул, захлёбываясь от восторга, купец с красным носом и бородою клином.

-- Не выдадут, соколы! - с нежной любовью подхватил его сосед.

Женя замерла от волнения, не сводя глаз с тройки Голышева.

Она представляла совершенный контраст горлановской.

Запряжённые в простые некрашеные розвальни с брошенною в них рогожею, ни украшенные ни бляхами, ни бубенцами, мохнатые, маленькие лошадки с поджарыми боками, тонкими ногами, казалось, с трудом везли сани: так уныло, понуро выехали они на круг. Ямщик, стоя в санях на коленях, подёргал вожжами, и лошади ленивой трусцой пришли к своему месту.

Женя была в восторге. Она дёргала за руку Пролётова, обращалась к брату и говорила:

-- Ах, как хорошо! Это он возьмёт, непременно он! Помните, у Мея "На бегах" -- тоже... бросил шапку, вернулся за нею и выиграл! Ах, как славно!

Пролётов слушал её с саркастической улыбкой (он поставил на Горланова), а брат с восторгом поддержал её:

-- Я же не даром поставил. Послушай, что говорят. Ведь у него - степные... черти!..

В сани Горланова вошли два конюха, с кнутами; к Голышеву никто не подходил.

Толпа замерла. Звонок ударил и тройки вдруг сорвались с места.

Горлановский ямщик встряхнул вожжами, конюхи вскрикнули и опустили свои кнуты, лошади взвились на дыбы и во всю силу ринулись вперёд бешеным скачем, гремя, звеня и сверкая своей сбруей.

Голышевский ямщик приподнялся, взмахнул плетью, гикнул, и его заморенные кони вдруг ожили. Они без скачки сошли с места, но с первого момента казались уже идущими давно. Они плотно прижались друг к другу, нагнули головы, вытянулись в струну и летели, заметая снег, словно снежный вихрь, без звона, без шума, с непостижимой быстротой.

Публика застыла в ожидании. Кончались первые полукруги.

-- Раз! - и головы троек пересекли друг друга в одно и то же время.

-- Важно идут!

-- В голову!

-- Горланов, жарь! - послышалось в толпе.

-- Го-го-го!

-- Эй, вы! - вскрикивали ямщики, и тройки летели, звеня и сверкая; как сказочные, скакали горлановские кони-богатыри, глухо гремя крепкими ногами; дружно мчалась голышевская тройка, приближаясь вновь к столбам.

-- Раз! - мелькнули её головы.

-- Два! - спустя немного промелькнула горлановская тройка.

-- Горланов, бей, жги! Отстал!..

-- Голышев, молодец, выручи!..

-- Го-го-го!

-- Жги!..

-- Эй, вы, соколы! - смутным гулом гудела толпа.

Женя бледнела и краснела.

-- Он, он возьмёт! Голышев! Ай, опять.

-- Раз, раз! - тройки прошли мимо столбов в одно время.

-- Раз!

-- Два!! - тройка Горланова прошла первой.

-- Голышев, ударь, ударь!

Тройки летели последний круг. Топа стонала.

-- Голышев! Горланов!

-- Держи ближе к борту!

-- Бей правую, правую бей!

Этому ямщиков учить не было нужды. Горлановские конюхи сыпали несчётные удары на пристяжных и те рвали, извиваясь, как змеи.

Голышевский ямщик, стоя на коленах в санях и держа в левой руке вожжи, нещадно махал своей тяжёлой плетью.

Вдруг его тройка дрогнула и отстала. Правая пристяжная пошла, словно утомившись, с прискоком.

-- Раз! - мелькнула тройка Горланова и, спустя немного, прошли Голышева кони.

-- Бей правую! Правую бей!..

-- Горланов, прибавь!

-- Вот-те и степные!

-- Я говорил - Горланова! - с торжеством сказал Пролётов.

-- Ах, нет! Голышев должен взять, -- почти со слезами сказала Женя. - Смотрите, смотрите!

Оставалось полкруга.

Голышевский ямщик бросил вожжи и в каком-то беспамятстве бил правую пристяжную.

Она дрожала, тянулась и, крепко прижавшись к кореннику, летела стрелою.

Кони оправились. Видно было глазом, как Голышев опережал Горланова. Публика обезумела. Некоторые влезли на барьер, некоторые перепрыгнули через него и, не помня себя, кричали:

-- Горланов, наддай!..

-- Голышев, браво!..

-- Ещё, ещё!

Поставившие за Горланова ругались; за Голышева - прыгали и глупо смеялись.

-- Я говорила, говорила! - кричала Женя.

-- Что, братец? - вскрикивал её брат побледневшему Пролётову.

-- Подожди!

Оставалось четверть круга... меньше, меньше... Голышевский ямщик наносил последние удары.

-- Раз-з!..

Ударил звонок, и беговой круг огласился криками восторга: голышевская тройка взяла...

-- Что?! - с восторгом и торжеством вскрикнула Женя: -- о, славные коники!

-- Как мчались! - прибавил её брат.

-- Что там? - с недоумением сказал Пролётов, смотря на противоположную сторону.

Все устремили туда свои взгляды.

На другой стороне, где остановилась тройка Голышева, толпился народ; слышались возгласы, и ямщик с конюхами распрягали тройку.