Благородство поражения. Трагический герой в японской истории

И вот они поднялись — христиане из деревень, стонавшие
От тирании правителя Симабара.
Повергли [управляющего] Мацукура и, под эхо горы Ундзэн,
Ах, [провозгласили своей главой] Амакуса Сиро и восстали в Симабара.
Теперь тысячи, десятки тысяч из них осаждены в замке Хара;
Войска правительства, окружившие их, подавляют числом,
[Однако они] крепко сплотились под христианским крестом.
Ах, Амакуса Сиро и восстание в Симабара!

Амакуса Сиро считается японским героем, поскольку, вооруженный храбростью своей искренности, он и его соратники выступили против превосходящих сил феодального войска и, после начального периода блестящих успехов и нескольких месяцев мужественного, но безнадежного сопротивления, потерпели трагическое поражение. Полнота их неудачи лишь подчеркнули искренность их мотивов и принесла им симпатии хоган-биики, традиционно обретаемые проигравшими. В ходе одного из самых массовых убийств начала нового времени, погибли все восставшие; древний замок у моря, где они укрепились и сражались с таким упорством, сравняли с землей, и вскоре лишь ветер, воющий в развалинах, мог напомнить проезжим о недолговечности, тщете и аварэ человеческих усилий.[355]

Местом великого восстания был полуостров Симабара и близлежащие острова Амакуса, приблизительно в сорока милях через залив от города Нагасаки. Это — одна из самых заброшенных частей дикого, скалистого побережья Кюсю. Мягкая красота моря с сотнями разбросанных островков и их ярким белым песком, обрамляющим чистые воды залива Симабара и моря Амакуса, на фоне сглаженных, покрытых зелеными соснами холмами, странно контрастируют с ужасными событиями, произошедшими здесь в первых десятилетиях XVII века; современному посетителю трудно представить себе, что, подобно Конго у Конрада, это действительно когда-то было «одним из самых темных мест на земле».

Западный район Кюсю всегда был самым бедным в стране, и даже в лучшие времена крестьяне маленьких деревень на холмах Симабара и у берегов островов Амакуса жили постоянно на грани бедности. Длительная засуха или неожиданное повышение налогов означало несчастье для них и их семей. Эти места считались всегда чрезвычайно удаленными. Когда один полководец был направлен из ставки главнокомандующего в Эдо (современный Токио), он достиг Симабара более чем через две недели: шесть дней путешествия по суше до Осака и еще десять дней по морю до Нагасаки. Одной из причин трудности подавления восстания была задержка в получении приказов от Сёгуна, который один мог дать все необходимые инструкции.

Хотя восстание в Симабара по сути своей было далеко не христианским, большинство участвовавших в нем крестьян и их предводителей, включая Амакуса Сиро, в самом деле были верующими, и религиозное воодушевление играло весьма важную роль. Со времен появления Франсиско Ксавьера и его последователей-иезуитов, приблизительно за столетие до событий, христианство пустило глубокие корни в этом диком и отдаленном уголке Японии. Кюсю являлся центром прозелитизма, а неустанные труды католических миссионеров дали замечательные результаты в бедных, отсталых районах, подобных Симабара. В 1577 году обращенный в христианство повелитель Амакуса приказал всем своим подданным принять истинную веру, либо немедленно покинуть остров; отказавшихся семей было ничтожное число.

Тридцать пять лет спустя, несмотря на несколько эдиктов Сёгуна, направленных против иноземной религии, почти весь полуостров Симабара был христианским — от самого даймё, повелителя Арима, до беднейшего крестьянина; жители островов Амакуса, до начала века принадлежавших другому обращенному даймё (знаменитому генералу Кониси), также в подавляющем своем большинстве были христианами.

Правительство Токугава, обеспокоенное политическими и военными последствиями распространения христианства, решило, наконец, в 1612 году использовать эдикты, предусматривавшие крайние меры: христианство полностью запрещалось, всем миссионерам предписывалось покинуть страну. Христиане — как японские, так и иноземные — продолжали пренебрегать этими указами, однако теперь власти, словно наверстывая упущенное время, использовали террор, дабы раз и навсегда разделаться с иноземным учением.[356] На протяжении двух последовавших десятилетий практически все оставшиеся в стране иностранные миссионеры были выслежены и убиты; около девяноста процентов из 300000 японских христиан было арестовано, и их либо принуждали отрекаться, либо предавали мучительной смерти.[357]