Благословение

— О, какая замечательная идея! Почему она не приходила мне в голову? Ради бога, Ди, перестань. Мы попали в неприятную переделку, но это не означает, что рухнул весь мир. Мы еще можем все поправить.

— Мы не попадали в неприятную переделку, — поправила она его, — в нее попала я.

— Да, а я бегал как сумасшедший и нашел мать для нашего будущего ребенка в лице какой-то чокнутой, проповедующей буддизм. Ладно, согласен, мы оба были слегка не в себе. И что вышло? Это было жестоко. Это было грубо, согласен. Это было самое ужасное время в моей жизни. Но теперь с этим покончено. Остались наши жизни, и мы должны прожить их вместе. Ты не можешь просто так взять и махнуть на нас обоих рукой только потому, что мы тогда оба чуть-чуть сошли с ума.

— Я не хочу, чтобы это повторилось, — покачала головой Диана. — И теперь существует много вещей, которые я не хочу больше делать, вещей, которые я должна была делать раньше. Я не хожу на детские праздники или крестины, я не навещаю в больницах новорожденных и рожениц. Сэмми родила вчера, и я позвонила ей и сказала, что не приду. И знаешь что? Я отлично себя чувствую. Мне необходимо так себя вести, чтобы продержаться, я должна себя пересилить, а если не смогу, что ж, как это ни тяжело, но мне надо будет смириться с этим. Я не собираюсь создавать себе не удобства и ставить себя в дурацкое положение, выходя замуж за человека, который мог бы иметь детей, но не имеет их из-за того, что я его жена и я бесплодна. И я не желаю иметь дело с особами вроде Ванды и донорскими яйцеклетками. К черту все это дерьмо, Энди! Я больше ничего не буду делать. Я собираюсь жить своей жизнью и раз и навсегда покончить со всем этим. У меня есть работа. Замужество и дети — это еще не все в этой жизни.

Он смотрел на нее и думал о том, что она только что сказала. В ее словах была доля правды, но в основном он был с ней не согласен. Ведь работа ни в коей мере не сможет заменить детей и мужа.

— Ты не можешь мечтать остаться одинокой до конца жизни. Ты не должна чувствовать себя виноватой, Ди. И не должна что-то предпринимать. Так не делай себе еще больнее, становясь затворницей.

— Что заставляет тебя думать, что я сейчас одна? — сказала она, раздраженная его догадливостью.

— Потому что ты грызешь ногти, — горько усмехнулся Энди. — Ты никогда не делаешь этого, когда счастлива.

— Иди к черту! — Диана не смогла сдержаться и улыбнулась. — Мне приходится очень много работать.

Она посмотрела на бывшего мужа. Они уже говорили целый час, но все еще стояли посреди дороги возле ее машины. Ничего бы не случилось, если б она пригласила его войти ненадолго. В конце концов, они были женаты восемнадцать месяцев, а перед этим встречались довольно долго, так что она ничем не рискует, впустив его на несколько минут в гостиную.

Диана пригласила его войти, слегка удивив этим Энди, и поставила розы в вазу, поблагодарив его.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. Знаешь, чего бы я действительно очень хотел?

— Что? — испуганно произнесла она.

— Прогуляться с тобой по берегу. Ты согласна?

Она кивнула, переодела туфли и накинула куртку потеплее, а для него она достала один из его старых свитеров, который забрала с собой.

— А я-то удивлялся, куда он запропастился, — улыбнулся Энди, надевая свитер. Он был теплый и привычный, как старый добрый друг, и Энди очень его любил.

— Ты давал мне его во время нашего последнего отдыха.

— Тогда я был гораздо лучше, чем сейчас.

— Наверное, это можно сказать про нас обоих, — добавила она.

Они стали спускаться по ступенькам, ведущим от террасы, и скоро оказались на пляже, который когда-то обоим очень понравился. Энди удивился, «почему они в свое время не купили дом именно здесь. Побережье было очень красиво, и они так любили его, и теперь один только его вид успокаивал и радовал глаз. В округе мало сохранилось таких уединенных уголков природы.

Они шли молча, глядя на равномерно накатывающиеся на берег волны, и ветер обдувал их лица. Не говоря ни слова, Энди взял ее за руку, и они пошли дальше. Потом она посмотрела на него, как бы пытаясь вспомнить, каким он был. И это было очень легко сделать теперь, когда он шел рядом с ней. Он был человеком, которого она так любила… и который принес ей столько счастья… пока все не рухнуло.

— Об этом стоит подумать, правда? — сказал он, когда они уселись под дюной, довольно далеко от дома, который она снимала.

— Да, стоит. И ты был прав… Я одна… но зато я узнала про себя много интересного, много такого, о чем раньше даже не подозревала. Я была так озабочена мыслью о детях, что никогда не задумывалась и не спрашивала себя, кто я и чего хочу.

— И чего же ты хочешь, Ди?