Благословение небес

— Бессовестный! Как ты мог? — Она открыла рот, чтобы продолжить гневный монолог, но Ян запустил руки ей в волосы и заглушил обвинительную речь горячим поцелуем.

— Я еще не простила тебя, — сказала она часом позже, когда они лежали в постели. Глубокий бархатный смех послужил ей ответом.

— Нет?

— Абсолютно. Я еще отомщу тебе.

— Думаю, ты уже сделала это, — ответил Ян, делая вид, что не понимает, о чем она говорит.

Вскоре после этого они вернулись в Монтмэйн, чтобы провести сентябрь за городом, где было прохладнее. Для Яна жизнь с Элизабет стала сбывшейся мечтой, и даже более. Ему было так хорошо с ней, что он постоянно отгонял от себя суеверный страх, что это продлится недолго, и убеждал себя, что страх этот вызван только тем, что два года назад судьба уже отняла ее у него. Но в глубине души он знал, что причина не только в этом. Его детективы еще не нашли Роберта, и потому он жил в каждодневном страхе, что ее расследование окажется более успешным. И не мог решиться открыть ей свою вину перед ней и ее братом, зная, как трудно будет вымолить у нее прощение — и за то, что похитил ее брата, и за то, что женился на ней, утаив от нее правду.

Умом он понимал, что, посадив Роберта на борт «Арианны», он избавил молодого человека от гораздо худшей участи, которая ждала его, окажись он в руках правосудия. Но теперь, не зная, что с ним сталось, он не мог быть уверен, что Элизабет увидит его действия в таком свете. Он и сам теперь смотрел на них иначе — после того, как узнал, что родители Элизабет давно умерли и что Роберт был единственной ее надеждой.

Чувство страха, которое Ян презирал больше всего на свете, стало неизменным спутником его любви к Элизабет, и в конце концов он уже сам начал желать, чтобы все наконец обнаружилось и он смог бы признаться ей во всех грехах и внести в свою жизнь определенность: либо она простит его, либо вычеркнет из своей жизни. Он понимал, что думать так — полное безрассудство, но ничего не мог с собой поделать. Он нашел сокровище, которым дорожил больше всего на свете, он нашел Элизабет, и любовь к ней сделала его еще более уязвимым, чем гибель его семьи. Над ним постоянно висела угроза потерять ее, и Ян уже начал задаваться вопросом, как долго он сможет выдержать эту неопределенность.

Пребывая в счастливом неведении, Элизабет любила его безоговорочно и беззаветно, и чем больше она убеждалась в его любви, тем более смелой и любящей становилась. Когда она замечала, что его лицо вдруг мрачнело по какой-то необъяснимой причине, то пыталась расшевелить его ласковым поддразниванием или поцелуями, и если это не помогало, дарила ему маленькие подарки — букет цветов из Хэвенхёрстского сада или просто розу, которую засовывала ему за ухо или оставляла на подушке.

— Может быть, мне прибегнуть к вашему же способу и накупить вам драгоценностей, чтобы заставить вас улыбнуться, милорд? — пошутила как-то она, к этому времени они были женаты уже три месяца. — Теперь я понимаю, как люди начинают сходить с ума от любви.

К ее удивлению, он схватил ее и так крепко сжал в своих объятиях, что чуть не задушил.

— Я не потерял к тебе интерес, если ты это предположила, — сказал он.

Элизабет немного отстранилась, изумленная его неожиданной горячностью, и продолжила в том же шутливом тоне:

— Ты в этом уверен?

— Совершенно.

— Ведь ты не стал бы обманывать меня, правда? — с напускной серьезностью спросила она.

— Ни за что, — серьезно ответил он, прекрасно понимая, что утаивать от нее правду — все равно что обманывать ее.

Элизабет чувствовала, что мужа что-то тревожит, и чем дальше, тем больше, но и представить себе не могла, что имеет к этому хотя бы отдаленное отношение.

Она часто вспоминала о Роберте, но со дня своей свадьбы ни разу, ни на одну секунду не позволила себе думать об обвинениях мистера Вордсворта. Помимо того, что ей это было просто неприятно, она больше не верила даже в малейшую верояность его правоты.

— Завтра мне нужно ехать в Хэвенхёрст, — с сожалением сказала Элизабет, когда Ян наконец отпустил ее. — Каменщики уже приступили к ремонту дома и моста, и завтра начнутся ирригационные работы. Если я останусь на ночь, то потом смогу не появляться там недели две.

— Я буду скучать по тебе, — тихо сказал Ян, но в его голосе не прозвучало и тени обиды и он не сделал попытку уговорить — отложить поездку. Он соблюдал их соглашение с такой щепетильностью, что Элизабет не могла им не восхищаться.

— Но не так, как буду скучать я, — прошептала она, целуя уголки его губ.

Глава 32

Элизабет медленно шла по тропинке от служебных построек Хэвенхёрста к дому, просматривая список выполненных работ. Высокая зеленая ограда отделяла служебные постройки от дома, и потому отсюда не было видно каменщиков, которые сейчас отделывали основные помещения. Элизабет услышала позади себя шаги, но прежде чем она успела повернуться или вообще как-то среагировать, кто-то обхватил ее за талию и потащил назад, мужская рука закрыла ей рот, заглушив испуганный протестующий вскрик.