Благословение Небожителей 1-5 тома (ЛП)

— Уважаемый друг, я — хозяин местного монастыря, можно считать, тоже заклинатель, как и ты. Не стоит волноваться, можешь рассказать всё, что тебя беспокоит. Возможно, если я в чём-то могу тебе помочь, то сделаю всё, что в моих силах. Так что же случилось в Крепости Баньюэ?

Монах несколько раз тяжело вздохнул, словно, оказавшись в месте, где людей поменьше, да ещё услышав слова утешения, наконец смог успокоиться. Он спросил принца:

— Ты разве никогда не слышал о ней?

— Почему же, слышал. Крепость Баньюэ построена посреди оазиса в пустыне. Ночью виды там исключительно прекрасные, из-за одного такого ночного пейзажа это место и получило своё название.

— Оазис? Прекрасные пейзажи? Да ведь это всё дела двухсотлетней давности, а теперь для Крепости сойдет название Баньмин — «отнимающая половину жизней»!

Се Лянь на миг застыл в растерянности.

— В каком смысле?

Лицо монаха сделалось бледным, бледным до ужаса, он заговорил:

— Всё потому, что кто бы ни проводил через неё свои караваны, половина путников исчезает без следа, это ли не истинная «Крепость, отнимающая половину жизней»?

Об этом Се Лянь и впрямь не слышал. Поэтому спросил:

— Кто это сказал?

Монах завопил:

— Да никто этого не говорил, я видел своими глазами! — Приподнявшись, он добавил: — Один торговый караван намеревался пройти через Крепость, однако, памятуя о недоброй славе того места, купцы попросили учеников нашего монастыря сопроводить их в качестве охраны, а в итоге… — В голосе его послышались горечь и негодование. — В итоге из того похода вернулся лишь я один!

Се Лянь поднял руку, давая знак монаху, чтобы тот сел обратно и не волновался, и спросил:

— Сколько человек участвовало в походе?

— Весь наш монастырь, да ещё торговцы… более шестидесяти человек!

Более шестидесяти человек. Демоница Сюань Цзи за сотню лет похищения невест, согласно окончательным подсчетам дворца Линвэнь, погубила не более двух сотен. Ну а если верить словам этого человека, подобные пропажи караванов продолжаются уже больше ста лет, и в том случае, если каждый раз исчезает такое количество народа, то, складывая всё вместе, невозможно не задуматься.

Се Лянь продолжал:

— С какой поры Крепость Баньюэ превратилась в… «отнимающую половину жизней»?

— Где-то… сто пятьдесят лет назад, с тех пор, как то место превратилось во владения чародея.

Се Лянь ещё хотел бы расспросить его подробнее о том, с какой напастью он и остальные путники столкнулись в том походе, и о каком «чародее» говорит незнакомец, вот только с самого начала разговора в его душу закралось смутное ощущение, что здесь что-то не так. И сейчас принц уже не мог скрывать охватившее его странное чувство, поэтому придержал язык и слегка нахмурился.

Неожиданно раздался голос Сань Лана:

— Так ты всю дорогу бежал сюда из Крепости          Баньюэ?

Монах воскликнул:

— Да, эх! Чудом в живых остался.

Сань Лан на это лишь хмыкнул и больше ничего не сказал. Однако хватило и одного вопроса, чтобы Се Лянь понял, что здесь не так.

Он развернулся к монаху и мягко спросил:

— Раз ты бежал всю дорогу, тебя наверняка мучает жажда.

Монах застыл. А Се Лянь уже поставил перед ним чашу с водой и произнёс:

— У нас есть вода, уважаемый друг, прошу, выпей немного.

Монах взглянул на чашу, и в его взгляде на короткий миг мелькнуло сомнение. Се Лянь же встал рядом, спрятав руки в рукава, в молчаливом ожидании.

Раз уж монах пришёл пешком с северо-запада, да к тому же торопился спастись от смерти, наверняка его мучила жажда и ужасный голод, а судя по его виду, навряд ли в дороге он находил свободную минуту, чтобы поесть и утолить жажду.

И всё же, едва он очнулся, как сразу же заговорил с ними, и говорил довольно долго, ни разу не обмолвившись просьбой о еде или питье. Когда монах оказался в монастыре, прямо перед ломящимся от разнообразных яств столом, в его взгляде не мелькнуло и намёка на жажду или голод, он даже не взглянул в сторону кушаний.

Поведение поистине странное для живого человека.

Под пристальным вниманием монах взял чашу с водой, слегка сгорбился и медленно начал пить. Тем не менее, судя по его виду, вода вовсе не явилась для монаха благодатным дождём после засухи, даже наоборот — пил он неуверенно, будто остерегаясь чего-то.

Пока монах утолял жажду, Се Лянь услышал отчетливое «бульк», «бульк», словно вода лилась в пустой сосуд.

Истина в его голове моментально прояснилась окончательно. Се Лянь схватил монаха за руку и произнёс:

— Хватит.

Тот в нерешительности воззрился на принца, рука его дрогнула. Се Лянь же с лёгкой улыбкой продолжал:

— Нет никакого толка от питья, верно?