Благословение святого Патрика

– А ничего, а пусть уважают, пусть побегают еще за этим джекпотом! Надо же, уехала она, главное… Посвоевольничать решила, договор, значит, нарушила. Что ж, я тоже этого так не оставлю… Завтра же сына сюда вызову, пусть отвечает за свою дочь!

Она замерла на своем стуле – как так, сына вызову? Это что значит, полный провал их с Женей стратегического плана? И проговорила тихо, просящим тоном:

– Не надо, Ангелина Макаровна… Зачем… Я же все вместо Жени сделаю…

– Как же не надо? Надо! Еще и заболею для антуражу, пусть ему за дочь стыдно станет! Уехала, главное, не спросясь!

– Так мне что же… Мне, значит, не приходить к вам больше?

– Как это не приходить? А уколы? А витамины? Нет уж, давай, приходи… Зря тебя, что ли, Женька наняла? А сейчас ступай – устала я… И не забудь завтра в аптеке диклофенак купить…

Подходя к дому, она увидела свет в окнах. Первой мыслью было – Машка вернулась, не уехала, на поезд опоздала! Потом вспомнила – она ведь звонила уже из поезда… И тут же догадка пришла – там, дома, Герман… Да, вот и машина его стоит у подъезда.

Не ходить домой? Подождать, пока он уедет? В конце концов, у нее может быть ночное дежурство… Хотя нет, не вариант. Он вполне может в отделение позвонить, с него станется. Нет, надо идти…

Открыла дверь своим ключом, потопталась в прихожей, медленно стягивая с ног туфли.

– Чего так поздно? – нарисовалась в проеме дверей его недовольная физиономия. Трезвая, кстати. Уже хорошо. – На свидании, что ли, была? А где Машка, почему ее дома нет?

– Маша уехала на Домбай, она ж тебе говорила.

– А, да… Точно. А ты где была?

– Мне обязательно отвечать, Герман?

– А ты как думала? Я ж предупреждал – если узнаю чего… Забыла, что ли? Вылетишь отсюда, как миленькая! Машка пусть живет, она моя дочь, а ты мне никто, поняла? Если сказал, вылетишь, значит, вылетишь!

– Прекрати, Герман. Перестань меня пугать. Не так-то это легко сделать, как ты думаешь.

– Что? Что ты сказала?!

Она замолчала, и впрямь пожалев о сказанном. Лицо Германа напряглось, глаза сделались злыми, страшно удивленными. Подошел к ней вплотную, наклонил голову, глянул в лицо, произнес тихо, с привычной глумливой ноткой в голосе:

– А может, проверим, а? Легко мне это сделать или нет? А что, давай? Я завтра эту квартиру продам, Машке новую куплю… А ты где жить будешь, а? В больнице своей коечку снимать?

– Да найду, где жить! Не твоя проблема, Герман!

– Понятно… Значит, все-таки завела себе хахаля. С квартирой, что ли?

– А хоть бы и с квартирой! Ну право слово, надоело уже, Герман… Чего ты меня все время пугаешь? Сколько уже можно? Да продавай ты свою квартиру, я так не могу больше…

– Ладно. Так, значит. Ладно. Я тебя за язык не тянул, сама выпендрилась. Ладно, разберемся…

Ушел, сильно хлопнув дверью. А на нее вдруг слабость напала, обидная, слезная, невыносимая. Засуетилась неловко, забродила туда-сюда из кухни в комнату, обхватив себя руками, будто спасаясь от боли. Вышла на балкон, вдохнула-выдохнула… Где вы, природные силы, где ты, спасительный ветер и запахи, не слышу, не чувствую ничего… Только боль сильную слышу и чувствую, победила она меня сегодня. Что ж, и другой выход есть… Поплакать надо. Иногда помогает вынести из себя отчаяние. Хотя не любила она плакать…

Еще и телефон зазвонил, так не вовремя. А может, наоборот, вовремя. Кто там про нее вспомнил…

– Привет, сердешная! Чего голосок писклявый такой? Ревешь, что ли?

Надо же, Маргарита! Вот с кем сейчас нужно поговорить, зарядиться смелой энергией! Подруга Маргарита, рыжая шальная толстуха… Грубость, нахальство, резкость суждений и неиссякаемая доброта в одном флаконе!

– Ага, Рит, реву… Ты угадала…

– Хочешь, угадаю с одного раза, чего ревешь? Бывший опять приходил, да? Права качал?

– Да чего тут угадывать… И так ясно.

– Ну, и чего реветь? Впервой тебе, что ли? Ты ж вроде хвасталась, что умеешь… Ну, как там… По ветру пускать, тополь слушать… Хотя до меня доведись, я б давно уже твоему Герману морду всмятку расквасила! А ты, нежная душа, все про ветер да про тополь, прости меня, господи, душу грешную… Что, не получилось нынче?

– Нет, Рит, не получилось.

– Ага… А чего он хотел-то, Лизок?

– Сказал, что квартиру продавать будет. Машке новую купит, а я… А мне…

– Ладно, не надрывайся. Ничего он такого не сделает, уж поверь мне. Как жила, так и будешь жить. Слушай, а может, тебе ипотеку взять, а? Люди ведь как-то выплачивают…

– С моей зарплаты? Да не смеши! Хотя недавно Борис Иваныч обещал похлопотать, чтобы меня по блату в частную клинику взяли… Но это же так, на уровне разговоров… Когда еще что будет.

– А если тебе, допустим, домик в деревне купить?

– Нет у меня денег на домик. Откуда?

– Ну да… Ладно, не реви. Говорю же, не посмеет твой Герман. Да и куда он от такого сладкого самоутверждения денется? Что он, дурак, сам себя удовольствия лишать?

– А мне-то что делать, Рит?

– Да ничего. Терпеть, не обращать внимания. Подумаешь, пожужжало над ухом и улетело до следующего раза. Сама же учила меня, что надо быть снисходительной к человеческим подлостям! Что понимать, что прощать надо!

– Да, учила… Учить всегда легче, Рит…