Благословенная тьма

- А вот это не лишено смысла. Да ты сейчас все сам поймешь. Уже начинается. Ну-ка, мил человек, поднимайся, пока еще можешь. А то скоро снова отрубишься. Живо вставай и ступай к зеркалу, взгляни на себя…

Челобитных обнаружил, что как-то странно чувствует себя в вертикальном положении.

Его почему-то тянуло… опуститься на четвереньки.

Что за притча?!

Прихрамывая, до странного неуверенной походкой он заковылял к мутному зеркалу, не ожидая увидеть в нем ничего иного, кроме всклокоченного, сильно избитого человека. Но он ошибся, его ожидал сюрприз!

Чтобы не упасть, протодьякон схватился за зеркало, сорвал его со стены и все-таки рухнул с ним на пол. Зеркало, выскользнув из его рук, треснуло пополам.

Ликтор осуждающе покачал головой:

- Ай-ай! Плохая примета… Не смотрись в него больше, беда будет…

Челобитных знал об этом. Отражая, зеркало посылает трещину в астральное тело человека - проще говоря, в его душу. И трещина эта может привиться, что чревато самыми нежелательными последствиями.

Зеркало, однако, странно притягивало Пантелеймона. Он не удержался и искоса бросил на него взгляд. И вновь ему ответил уродливый лик, наполовину покрытый шерстью!!!

Отчасти человеческое лицо, но больше - волчья морда…

Глава 13

Начало расследования Следовало испугаться, но этого не случилось.

Уместными были бы возмущение и отвращение, однако и этих чувств Челобитных не испытал. Напротив, ему захотелось всецело отдаться неожиданному восторгу, опробовать силы, неожиданно прихлынувшие к нему.

Без всякого колебания он опустился на четвереньки, обнаруживая, что так стоять и ходить намного удобнее, хотя и прямохождение пока что оставалось доступным. Его распирало во всех направлениях, энергия искала выхода.

Он запрокинул голову и тут же издал ликующий клич.

Ликтор смотрел на него снисходительно и ласково, с видом родителя, который наблюдает за первыми шагами своего отпрыска-карапуза.

- Выйди и побегай вокруг хаты, пока ночь на дворе, - предложил он. - Сбрось напряжение. Но дальше не суйся, рано еще тебе.

Рот у Пантелеймона остался человеческим, но язык не послушался, когда он вознамерился возразить. Эта неожиданная лингвистическая беспомощность сделалась ложкой дегтя в бочке, как мнилось протодьякону, меда.

Ликтор понял его затруднения:

- Неизбежные издержки трансформации, - развел он руками. - Звери не разговаривают. Со временем и рты сменяются настоящими пастями. Потерпи, ты недолго пробудешь в этой шкуре. Я ввел тебе совсем немного. Больше нельзя, с непривычки можешь загнуться.

Довольствуясь малым, Челобитных рванулся к двери; одежда лопнула на нем и опала лохмотьями. Он почти совсем уже как животное заскребся, упрашивая выпустить его наружу.

- Вокруг хаты и дальше ни-ни, - строго повторил Ликтор.

Он отворил дверь, и протодьякон вырвался на волю.

Чуждое, жутковатое ночное безмолвие стало понятным и приятным; он чувствовал себя как рыба в воде. Бросился нарезать круги вокруг дома; при заходе на третий у него вывалился язык - длинный и острый. С языка капала вязкая слюна.

Тишина сохранялась и в то же время каким-то неуловимым образом отзывалась на это превращение и бег по кругу; ночь приветствовала неофита, и протодьякон восхищенно приветствовал ее в ответ.

«Благословенная, благословенная тьма!» - выстукивало сердце.

Он знал, что отныне могуществен, как никогда, и перед ним теперь отступит любая нежить. Он понял, чего боялся наглый бес; вервольфы, созданные Ликтором, имели силу вредить не только людям, но и бесплотным существам, обращая их в новых вервольфов и ставя себе на службу.

Пока он не находил в себе силы порвать даже мелкого демона, но знал, что это возможно, и дело лишь в дозе.

Он несся, очертя голову; из-под лап летели комья земли.

Высшее блаженство! Нет, еще не высшее, но все впереди. И Бог, гнездившийся в том, что оставалось человеческим, откровенно выказывал полное одобрение. Не в этом ли был замысел Виссариона, поручившего ему сперва следствие и только потом - ликвидацию, по обстоятельствам?

Инквизитор, должно быть, не осмелился выложить сразу всю правду - и это резонно, Пантелеймон наверняка бы воспротивился такой перспективе, не разумея своего счастья. Сколько же предрассудков живет в человеке, особенно если он глубоко религиозен!

Может быть, и сам Виссарион тайком колет себе местное снадобье?

Запросто. Худо ему, бедняге, если оно так - ни леса поблизости, ни даже приличного парка.

Самого Пантелеймона тянуло в лес, и он еле сдерживался, понимая слова Ликтора о том, что время еще не пришло.

Ликтор вышел на крыльцо и благосклонно следил за ним, попыхивая самокруткой.

Странное и недостойное занятие для сотрудника Службы, но протодьякону было глубоко наплевать на это мелкое прегрешение. В нем зародился новый порыв: метнуться к Ликтору и благодарно вылизать хозяйскую обувь. От полноты чувств можно и укусить.

Возможно, что с Ликтором тогда произойдет то же самое, и они побегут вместе…

Челобитных сдержал себя. Если бы хозяин того возжелал, то присоединился бы к нему без всякого укуса.