Благословенны ночи Нергала

– У них там культ. Неоязычество в чистом виде. Они придумали, что Нергал – это на самом деле живое существо, планета-мать по имени Брерис, и начали фанатично верить в этот бред. Люди, которые прилетели на космическом корабле! Если мы развивались, то они скатились чуть ли не в первобытнообщинный строй. Живут на деревьях, молятся на жрецов, совершают жертвоприношения… Жертвоприношения, понимаете? Человеческие в том числе!

– Примитивное общество, которое вы описываете, не продержалось бы на такой планете долго, – отметил Рале. – Есть подвох. В чем он?

– В магии, – неохотно пояснил Иван. – Точнее, в том, что они зовут магией. Поймите меня правильно: мы не можем подослать туда разведчиков, любого чужака в этом фанатичном сообществе сразу вычислят и убьют. Всю информацию мы получаем в основном от тех, кто решился бежать из культа. А это обыватели, им известно немногое. С самого основания колонии ею руководят жрецы, которые якобы на прямой связи с богиней Брерис и наделены ее милостью магическими силами. Еще там есть Глашатаи – воины, которые способны управлять крупными стаями местных хищников. Опять же, мы понимаем, что всему этому наверняка есть достойное объяснение. Мы его просто не отыскали…

Колонии, которые не нашли общий язык, даже когда у них было хоть какое-то сходство, теперь и подавно сойтись не могли. В Обретенных горах сделали ставку на развитие технологий и свободу выбора. Культ населяли фанатики, которым невозможно было объяснить, что никакой Брерис не существует. В горах ценили каждую жизнь. В культе с готовностью шли на смерть во имя Брерис и действительно с легкостью приносили в жертву и своих, и чужих. В горах признали моногамию. В культе отсутствовало само понятие семейной пары.

Новые поколения вырастали настолько разными, что точек соприкосновения и вовсе не осталось. Колонисты смирились с тем, что дикари – это не полноценные соседи, это лишь новая угроза Нергала.

– Ну так и держались бы друг от друга подальше, – не выдержал Киган. – Эта планета раза в полтора больше Земли, вам места мало?

Альда понимала его возмущение. Она и сама задала бы такой вопрос, если бы не видела образы, скрытые в памяти Ивана. Эти образы говорили куда больше любых слов.

У колонистов и выбора-то не было. Дальше, за горами, начинался океан, для исследования которого пока не хватало ресурсов. Колония не могла обеспечить себя достаточным количеством пищи, время от времени людям нужно было спускаться на равнины. А там уже ждали сторонники культа, которые всех остальных считали нечистыми, проклятыми, не достойными милости Брерис. Да и стремление колонистов украсть часть выращенного ими урожая сектанты встречали без понимания.

С приходом человека Нергал превратился в планету вечной войны. Затишье если и наступало, то ненадолго, перемирия никак не могли удержаться. Понятно, почему: для гармоничного существования одному из сообществ нужно было принять ценности другого, а ценности эти были слишком разными, порой исключающими друг друга.

И вроде как Альда осознавала, почему так случилось, помнила курс государственности колоний, его в академии проходили. Но принять, что такое действительно произошло, оказалось нелегко. Война – это вечный тормоз, пожиратель ресурсов… Два корабля могли бы многого добиться, у каждого из сообществ были свои преимущества! А они предпочли все это швырнуть в топку взаимной ненависти.

Раздражение отвлекало, мешало следить за мыслями колонистов. Чтобы хоть как-то выпустить его, Альда мысленно обратилась к Триану – с кем еще делиться, если не с самым близким?

«Нет, ну как они могли? Все так грандиозно просра… Хм… Упустить? Подумаешь, подрались в начале, неужели за сто лет нельзя было помириться?»

Триан, в отличие от нее, оставался спокоен. Для него судьбы двух колоний стали лишь одним из обстоятельств новой миссии – и не более того.

«Мелкая, отключи в себе негодующее дитя и вспомни, что ты солдат. Как солдат и думай. Их первые драки вообще ничего не значат. Войны начинаются не с битв, а с благородных идей. Битвы – лишь логичное продолжение».

«Не очень-то эти идеи благородные, если привели к войне!»

«Опять же, война – процесс, который служит определенной цели. Иронично тут другое: цели у колоний как раз одинаковые. Каждая хочет сохранить власть и свой образ жизни».

«А страдают в итоге все!»

«Да. И это тоже типичная черта войны».

Лукия, даже не знавшая об этом мысленном разговоре, определенно поддерживала Триана. Она не позволила беседе укатиться в бездны истории, капитан спросила:

– Вы утверждаете, что команду наших предшественников убили адепты культа, я правильно понимаю?

– Именно так! Я рассказал им то же, что и вам. Я говорил, что с дикарями бесполезно вести переговоры! Но они не послушали… И стало слишком поздно.

«Он говорит правду, – поспешила подтвердить Альда. – Никаких других воспоминаний у него нет, все так и было».

– Хорошо, – кивнула Лукия. – Мы все проверим.

В разговор впервые включился Генерал, до этого за всеми наблюдавший молча.

– Что вы собрались проверять? Очевидно же, что это дикари!