Благословенные монстры

Всю руку Живии покрывали кровоточащие раны, но глаза больше не появлялись. Что это было?

– Это какое-то безумие, – пробормотала Стервятница. – Мы так просто не умираем.

Надя не знала, как убить Стервятника, но смерть от могущественной реликвии казалась ей вполне правдоподобным объяснением.

– Что происходит с вашим орденом?

Живия сверкнула глазами, но ее выдавала еле заметная дрожь. Несмотря на свою чудовищную природу, Стервятники оставались до боли человечными созданиями.

– Почему я должна тебе рассказывать?

– Потому что мы больше не должны позволять этой войне решать наши судьбы, – ответила Надя. Она не могла сказать, что пыталась спасти Малахию, и очень сожалела об этом.

Живия подняла подбородок, и Надя с болью в сердце узнала скорбное выражение, исказившее ее лицо. Как же много людей попало под его чары, и сколько жизней изменила его смерть. Это казалось неправильным. Почему этот ужасный юноша оставил после себя столько боли?

– На горизонте зарождается новая война, – наконец сказала Живия. – Я не смогу ее остановить, даже если захочу. Стервятники всегда держались на самом краю хаоса, и теперь…

Со стороны лагеря раздался шум.

– Уходи. В нашем отряде есть Voldah Gorovni.

Живия бросила на нее косой взгляд:

– Я и не сомневалась.

Надя вздохнула. Не было смысла объяснять, что она не имеет никакого отношения к присутствию Кати. Это было не важно.

Живия с сомнением посмотрела на свои порезы, затем перевела взгляд на Надю, задержавшись на ее почерневшей руке, и наконец исчезла в темноте.

Надя дернула за кончик своей косы, закусив нижнюю губу. Прикосновение божественного искажало смертную плоть, но Стервятники не были обычными смертными. Так что же произошло?

Из-за деревьев появилась Катя. Рука царевны напряженно лежала на рукояти меча:

– Ты не должна бродить тут одна.

– Я справлюсь со всеми чудовищами, которых решит натравить на меня этот лес, – устало ответила Надя.

– Все равно, – тихо сказала Катя. Она смотрела на руку Нади, прищурив глаза.

Может быть, Малахия оказался прав и ее рука была результатом извращенной божественности, случайной наградой за освобождение Велеса. В тот момент она также освободила ту часть себя, о которой никогда бы не узнала, не пролей она кровь ради могущества, как самая настоящая еретичка. Надя вошла в темную воду, к которой простым смертным не стоило даже прикасаться. Все беды происходили с ней в те моменты, когда она отказывалась от догматов, прививаемых ей как непреложная истина.

Если бы она только знала, что делать со всеми этими откровениями.

– Если я поеду в Камязалов, ты гарантируешь мне безопасность? – спросила Надя. Она была слишком осторожна, чтобы думать, будто ей попадется еще один брат Иван. Матриарх не будет так снисходительна к ее проступкам.

– Зачем тебе это? – спросила Катя.

Надя искоса посмотрела на царевну.

– Не притворяйся. Я не тот клирик, что был обещан Калязину. Я не могу остановить хаос.

«На самом деле, я только усугубила ситуацию».

Катя усмехнулась.

– Ты уничтожила еретическую магию.

– А еще я виновата в смерти бога.

– И смерти самого худшего из Черных Стервятников.

Надя вздрогнула. Катя ничего не знала.

– Стервятник убил Марженю, и теперь он мертв.

«Но он убил ее с моей помощью».

Ей надоело быть жертвой постоянной лжи и манипуляций. Она хотела вырваться из-под влияния Маржени.

В небе раздался гром, и Катя подняла голову:

– Ты все еще их чувствуешь?

– Богов?

Царевна кивнула.

– И да, и нет. Они отвернулись от меня и, несмотря на сохранившуюся связь между нами, просто отказываются говорить. Думаю, они… к чему-то готовятся. Неужели падшие боги и правда так опасны?

– Хотела бы я знать, – ответила Катя. – К сожалению, у нас в распоряжении есть только расплывчатые – а может, и вовсе бессмысленные – апокрифические тексты. Я не знаю, Надя. Не знаю, что будет дальше, – на ее лице промелькнуло странное выражение. – Ты только что с кем-то разговаривала?

– Нет.

Было очевидно, что Катя ей не поверила.

– Можешь рассказать мне о матриархе? – попросила Надя, на что царевна подняла бровь.

Она внимательно посмотрела на Надю, словно не могла решить, стоит ли говорить с ней на эту тему. Достойна ли она. Бывшую клиричку задевало такое недоверие, но, с другой стороны, это было справедливо.

– Поэтому ты просишь меня о защите? – наконец спросила Катя. Поразмыслив, Надя еле заметно кивнула.

– Понятно, – царевна облокотилась на то же дерево, с которого еще недавно свисала Живия. – Мы с ней не ладим.

У Нади похолодело в животе. Это было не то, что она хотела услышать.

– Матриарх может быть… суровой. В конце концов, она вестница богов, и ее слова – закон для всех представителей Церкви. – Катя изучала Надино лицо. – И она с радостью уничтожает все, что связано с еретической магией.

Вот оно. Подтверждение Надиных опасений. Взгляд царевны опустился на ее черную руку:

– Ты думаешь, она захочет тебя казнить.

– Катя… я не… – Надя вздохнула. – Да. Именно так.

Катя выслушала ее признание с совершенно беспристрастным лицом, и Надя не знала, чего от нее ожидать.