Благословенный

— Проведены испытания в ­первой роте третьего баталиона Измайловского полка и в первом баталионе Семеновского полка под присмотром капитана Бонапарта. По результату сих испытаний они признаны вполне пригодными для производства выстрелов. К тому же, эти пули при распространении их в войсках освободят солдат от необходимости ручной отливки пуль в полковых мастерских и сохранят их здоровье, подвергаемое угрозе в результате воздействия паров литого свинца.

Я передал Салтыкову документы с протоколами испытаний. Члены Военной коллегии листали их, кто с безразличием, кто с интересом.

— А не повреждают ли они стволов ружей? — спросил, наконец, Мусин-Пушкин.

— После двухсот выстрелов заметных повреждений ствола не обнаружено! — ответил я. — В протоколах имеется об этом отметка.

— Не будет ли ржаветь чугун в цейхгаузах при долгом хранении, а равно и в подсумках, если солдаты попадут под дождь? — спросил Салтыков. — В армии нашей принято довольно небрежное хранение многих важных припасов!

— Даже если заржавеет, в чем тут беда? — удивился я. — Всегда же можно отчистить ржавчину, перетерев пули с песком!

— Ах, любезный Александр Павлович, — тонко и со значением улыбнулся Салтыков, — вы же знаете порядки у наших военных! Не проверят, всё забудут, и раздадут солдатам «так». А те будут совать ржавые пули в стволы, где оные и застрянут.

Все замолчали в задумчивости. Действительно, что делать в такой ситуации?

— Ну, чтобы не ржавели пули, надо покрывать их тонким слоем свинца сверху, — наконец произнёс я. — Он и от повреждения ружейных стволов предохранит, и от ржавчины.

— А стоит ли овчинка выделки, господа? — рассудительно заметил толстый, одышливый Мусин-Пушкин. — Цена в пять рублей за пуд не сильно-то отличима от семи рублей за пуд свинца!

— Разрешите заметить, господа, — заявил вдруг Николай Карлович. — В своих рассуждениях вы забываете, что пуд чугуна намного легче пуда свинца!

Первым засмеялся Салтыков, потом, по мере понимания, к нему присоединились и все остальные.

— Этот господин не очень-то силён в арифметике! — ехидно заметил Мусин-Пушкин.

Мне стало неловко за своего протеже.

— Пуд свинца вполне равен пуду чугуна, Николай Карлович! — сконфуженно шепнул ему я.

— Я, возможно, плохо понял суть обсуждаемого вопроса, принц — на французском ответил он мне. — Я всё ещё недостаточно владею вашим языком. Но разрешите заверить вас: пуд чугунных пуль совершенно не равен пуду свинцовых!.

Тут мне стало стыдно. А ведь действительно! Плотность чугуна где-то в полтора раза ниже, чем у свинца, значит, мосье Бонапарт совершенно прав! Пуд свинцовых пуль — это в полтора раза меньше, чем пуд чугунных! А я-то, с высшим образованием, мог бы сообразить это и пораньше… Эх ты, прогрессор кислых щей!

В общем, по итогам совещания приняли следующие решения:

Чугунную, или «суррогатную» пулю принять на вооружение пока в качестве учебной, для «экзерциции» солдат стрельбе. По итогам использования будет проведено новое совещание о допустимости применение этих пуль в боевых условиях.

Пробный заказ на пули разместить на только что построенном заводе Бёрда. Чугун для пуль выдать из казенных запасов, в том числе из чугунного лома Петропавловской и иных крепостей.

Посылку из нескольких чугунных пуль я отправил для Потёмкина, в Ольвиополь, с сопроводительным письмом. Тот любил всякие заковыристые новинки и экономию бюджета, и мог увлечься их внедрением в армии. Меня же более всего радовало то обстоятельство, что чугунные пули, поставленные в войска, явно никто не украдёт — ведь они решительно бесполезны во всех отношениях, кроме прямого своего предназначения!

Глава 35

Интерлюдия.

Луис Алмейда Де Соуза, капитан форта Сан Жозе ду Риу-Негру, оценивающе рассматривал чужаков, швартовавших свои шлюпки к ветхому причалу фактории. Определённо, ни разу он не видел ничего подобного.

— Что скажете, поручик?

Артиллерист Армандо Гарсия Гомеш, его подчиненный, тоже глядел на незваных гостей с неподдельным интересом.

— Думаю, нет ничего опасного, — наконец, отозвался он. — Они не похожи на бандейрантис.* (охотники за рабами, и просто бандиты — прим.) Верно, это какие-то торговцы.

— Торговцы? Здесь?

— Ну а кто еще может тут быть? Наверное, приехали за шкурами оцелотов и ягуаров, а может, за попугаями.

— А не могут это быть заговорщики Тирадентеса?* (один из первых борцов за независимость Бразилии — прим.) Слишком уж много у них мушкетов!

— Пустое! Разве вы не видите, что они из другой страны?

Жители посёлка, теснившегося под стенами форта — в основном, метисы и индейцы племени «манаус», с откровенным интересом рассматривали морские, с приличной осадкой и острым дном, баркасы чужеземцев, их белую, обгорелую до красноты кожу и странную одежду.

Де Соуза, определённо, впервые видел таких людей.

— Что он говорит, я никак не пойму! Дон Гомеш, вы помните хоть что-то по-французски?