Благословенный

— Похоже, у вас всё продумано масштабно и каждой мелочи уделили внимание! — польстил ему я.

— Адмиралтейств-коллегия и Балтийский флот с особым тщанием готовили эту экспедицию, ваше высочество. Кругосветных плаваний с таким размахом доселе не было! Ни у Кука, ни у Лаперуза не имелось столько кораблей!

— Кстати, а что известно об экспедиции Лаперуза?

— Говорят, идут в сторону наших берегов, к Камчатке.

— Странно. Южных морей ему, что ли, мало? В торговом отношении они интереснее!

— Ну, экспедиция Муловского тоже более к северным морям склоняется…. А вы, Ваше высочество, значит, считаете иначе?

— Я вот что думаю на сей предмет: нам надо получить на южных морях фактории для удобной торговли с Китаем, Индией и иными странами Востока, и приличные территории для выращивания тех плодов, которые у нас, на Севере, не растут. Ту же хлопчатую вату, чай, кофей, иные колониальные товары приобретать можно! А северные моря, конечно тоже нужны. Но, у нас их уже во множестве, ничего нового мы там не приобретём.

Чернышёв развеселился. Видимо, мои рассуждения казались ему и забавными, и справедливыми одновременно.

— Вы, Ваше высочество, я смотрю, не зря допущены до заседаний Совета! Таких глубоких познаний и интереса к государственным делам в столь юном возрасте не показывал и Пётр Великий! Вас непременно надобно принять в наше Вольное Экономическое Общество!

— Что за общество? — не понял я.

— Заведение для распространения познаний о правильном земледелии. Стоит оно прямо напротив Зимнего Дворца, через площадь! Мы собираемся там иногда, обсуждать европейские новации, сельского хозяйства касающиеся!

— Ну, это хорошо, но ведь надобно не только на земледелие смотреть, но и на промышленность и торговлю. Это всё вещи суть взаимосвязанные! Но, возвратимся к нашей экспедиции. Давайте откроем карту!

Карты у нас не оказалось, зато в кабинете имелся огромный глобус.

— Вот здесь — после некоторого замешательства, вызванного незнакомыми очертаниями материков и земель, ткнул я туда, где в современном мне мире находится город — государство Сингапур.

— Малаккский пролив? — удивился Чернышёв. — Опасное сие место! Пираты и рифы весьма препятствуют тут судоходству!

— Вот и отлично! Пиратов надобно разогнать, рифы изучить! Место очень важное. Есть там островок, называемый Сингапур, очень подходящий для базы нашего флота! И, думаю, надобно ещё устроить факторию где-то здесь — и я ткнул в районе мыса Доброй Надежды.

— Место хорошее, но не думаю, что тут есть свободные гавани, — покачал головой Иван Григорьевич. — Тут уж кого только нет, и голландцы, и англичане… Французы, вот, не нашли уже себе места, и заняли остров Бурбон.

— Надобно поискать! Не может быть, чтобы совсем ничего не было! Ещё надобно факторию здесь — я указал на устье Амазонки, и здесь — неопределённо проведя по западному побережью Африки. — Ну, то есть, цепочку острогов и портов, для ремонта судов и пополнения припасов. Подумайте над этим, Иван Григорьевич! Дело можно поставить на широкую ногу, если хорошо всё спланировать! Это будет и путь и на Восток, и в Русскую Америку!

— Хорошо, Александр Павлович, хорошо, — увлеченный моею горячностью, Чернышев, казалось, был очень рад встретить в юном наследнике престола неожиданного единомышленника. — Мы всё обсудим в коллегии, если желаете, можете к нам присоединиться! Всегда рады видеть вас на обсуждении всех дел, морского дела касающихся!

Глава 15

Проведя две недели в Петергофе, мы снова вернулись в Царское Село. Это обычный, из года в год повторяющийся летний маршрут императорской фамилии — лето в основном проводится в Царском селе, но на самое жаркое время года государыня старается уезжать Петергоф, к прохладе фонтанов и Финского залива.

Мы в этот раз играли в залах в «закидушку», как у нас называют французскую игру бильбоке, когда гофкурьер от императрицы явился позвать нас на лодочную прогулку.

А мы с Курносовым от лодочных прогулок никогда не отказывались!

Императрица в сером дорожном платье уже была у подъезда внизу. Её сопровождали четыре «дежурные» фрейлины и несколько «кавалеров», в числе которых были и иностранцы. Когда мы появились на берегу пруда, в павильоне на островке грянула музыка: туда уже был переправлен целый оркестр. Этот павильон и был выстроен для того, чтобы музыка играла, пока монаршие особы изволят кататься. При всех затевать разговор о войне было неудобно; зато когда мы сели в шлюпку — Екатерина на носу, мы в середине, и сзади пара гребцов — я наконец смог задать тревоживший меня вопрос.

— Доброго дня, бабушка. Что слышно о делах турецких?

Императрица взглянула на меня немного насмешливо и лукаво.

— Вот ты какой стал, Сашенька, — до отъезда моего в Тавриду был истинное дитя, а теперь о политике всё толкуешь!

— Прости великодушно, если надоедаю тебе с вопросами, но очень меня сон тот беспокоит!

Императрица слегка нахмурилась.