Благословенный

Екатерина сразу насупилась — такой резкий переход к делам не был в её вкусе.

— Я помню слова твои, друг мой. Дипломаты делают всё возможное!

Грядущее вступление в войну Швеции очень тревожило меня. Из придворных разговоров я знал, как мало в Петербурге осталось войск — часть отправилась на юг, часть — на границу с Пруссией, в отношениях с которой нарастала напряжённость. Англичане и турки усиленно подзуживали недалёкого прусского короля Фридриха-Вильгельма II начать войну против России, обещая содействие английского флота и субсидии. Пруссаки, со своей стороны, стали усиленно перетаскивать на свою сторону поляков. Всё это сильно тревожило и императрицу, и её министров, и заставляло держать в Польше серьёзные контингенты войск: вся Украинская армия Румянцева была употреблена на прикрытие этого направления.

При этом, однако, серьёзного пополнения армии не было. Несколько раз я пытался приступить к императрице с предложением провести внеочередной рекрутский набор и загодя пополнить армию и флот, но она постоянно отвергала эту меру.

— Григорий Алексеевич очень уж настроен супротив рекрутских наборов. Говорит, что от них очень уменьшается народонаселение!

Я мысленно вздохнул. От рекрутских наборов народонаселение, конечно, уменьшается… но и от недостатка войск — тоже!

— Это конечно так, но ведь можно же сейчас сделать внеочередной набор, а как будет мир, так несколько раз очередные наборы не проводить; как говорится, дорого яичко ко Христову дню!

— Князь Потёмкин считает иначе, мой свет!

— Но, ты же императрица, и можешь решить сама! Разве я не прав?

Императрица с некоторой гордостью усмехнулась.

— Конечно же, прав; но князь Потёмкин — глава Военной коллегии, и я не должна такие вещи проводить помимо его мнения!

Так и не смог я её убедить. Видимо, Екатерина до конца пока не верила в мой «пророческий дар», считая, что верное предсказание войны с османами было то ли просто совпадением, то ли внушением со стороны лиц, осведомлённых о напряженных отношениях с Турцией. Я очень надеялся, что начало войны со Швецией всё изменит, ведь я предсказал её за год до начала! Забыть такое Екатерина никак не могла — с тех пор я не один раз уже ей об этом напомнил. Немного успокаивало и то, что в реальной истории пруссаки так на нас и не напали, а шведам, несмотря на внезапность нападения, не удалось добиться серьёзных успехов; но, как знать, может быть, моё вмешательство уже настолько изменило историю, что война пойдёт по-другому?

Впрочем, в грядущем конфликте, как я помнил, главную роль сыграли действия на море; флот же сильно зависит от качества его вооружения. Вот об этом и пора было справиться: как там обстоят дела у мистера Гаскойна с отливкою новых орудийных стволов?

И я послал записочку Воронцову с напоминанием своего желания увидеться с господами Гаскойном и Бёрдом.

В тот же день мы увиделись во дворце. Александр Романович пришёл на заседание Непременного совета.

— Простите великодушно, Ваше высочество, запамятовал я о той вашей просьбе! Несколько дней уже голова другим занята — приехал в Петербург иркутский купец Шелихов сотоварищи, подал в Сенат записку об организации промыслов морского зверя на Алеутских островах. Готовлю теперь мнение для заседания Сената!

— И каковое мнение вы планируете подать?

— Отрицательное. Купец этот хочет монополию для своей компании и полмиллиона рублей. Что мы получим взамен, неведомо. Он, конечно, обещает золотые горы, но когда они будут, и будут ли — сие тайна, покрытая мраком, а полмиллиона надобно выложить сейчас. А у нас, как вы знаете, война! К тому же, давно всем известно, что государыня императрица противу всяких монополий сугубо настроена. Все мы видели и примером имеем, как монополии эти всю Францию, богатейший край, подчистую разорили. По сю пору у них там страшный финансовый кризис, в бюджетной росписи дефицит, и министры, как ни стараются, не могут его совсем сократить!

Воронцов говорил, а я мучительно пытался вспомнить, где я слышал фамилию этого купца. Шелихов, Шелихов… — вроде бы какой-то исследователь, даже острова есть Шелихова… или море? В общем, субъект небезынтересный, надо бы с ним пообщаться!

— Мне бы поговорить с этим Шелиховым, да и с товарищами его тоже. А что всё-таки с Гаскойном?

— А сэр Гаскойн сейчас уже в Петербурге. Послал ему записку, уведомить, что наследник престола желает его видеть!

— Ну и славно. Пусть снесутся с Протасовым, и прибудут так быстро, как только это возможно! И с господами купцами Шелиховым и его компаньонами тоже надобно повидаться!

— Ну, эти, как услышат, прибегут сразу же!

И действительно, уже утром гости далёкой Сибири дожидались аудиенции. К тому времени я немало уже передумал о заморских колониях и торговле, в основном — о том, как нужно и то и другое. И господа купцы — Шелихов сотоварищи, могли сыграть тут немаловажную роль.