Благословенный

Итак, Суворова отправили в Новороссию, готовить армию, способную обратиться и против Турции, и, по необходимости, против Франции; в Поволжье и на Северном Кавказе собирались силы для атаки персов. Официальною целью персидского похода было наказание Шейх-али-хана дербентского и Агу-Магомет-хана, за их неприязненные поступки против России. Цель эта, и даже занятие Исфагана, крупного персидского города, бывшего тогда столицею Персии, в Петербурге казалась очень легкою; Валериан Зубов хвастал, что доберется до Исфагана не позже сентября; участники экспедиции заранее распределяли между собою щедрые награды. Вся черная подготовительная работа возложена была на командующего Кавказским корпусом, генерал-аншефа Гудовича; во время военных действий ему предстояла тоже второстепенная, но самая трудная роль, — забота о продовольствии и заведование тылом, хотя он был старше чином Зубова, годился ему чуть не в деды по летам и считался в числе самых заслуженных генералов. Вообще вся обстановка отзывалась придворными, закулисными соображениями и расчетами; нахождение у трона малоспособного, честолюбивого временщика просвечивало во всем. Только этим и можно объяснить тот изумительный факт, что главное начальство на отдалённом и сложном театре боевых действий было поручено 25-летнему юноше, без опыта, без дарований и без заслуг. Командование в последнюю Польскую войну небольшим авангардом, отличившегося грабежами, да оторванная неприятельским ядром нога, — вот, в сущности, все, что можно было записать в актив Валериана Зубова-полководца.

Надо сказать, что мне всё это предприятие крайне не нравилось. Во-первых, мне вообще не хотелось лезть в Закавказье. Местные жители в большинстве своей по крови — турки, а по религии — шииты, то есть персы. И каким, спрашивается, боком подходим здесь мы? Но, уже было заявлено о покровительстве Талышского Ханства, Картли и Имеретии, и переменить дело мне одному было невозможно.

Официально дело шло как нельзя лучше, а в действительности приобретаемые успехи совсем не стоили средств и жертв, на них затрачиваемых. Эта оборотная сторона медали была очень хорошо известна публике, но только, как всегда бывает, официальные восторги и дифирамбы служили поводом к преувеличению дурных слухов. Такими темами служили неудачный штурм передовой дербентской башни, истребление отряда подполковника Бакунина, падеж волов, недостаток продовольствия, болезни, развившиеся среди солдат от употребления фруктов, вредные особенности климата, большое число дезертиров, просьба Гудовича об увольнении его от командования и пр. Взятие Дербента, занятие Баку, производство Валериана Зубова в генерал-аншефы никого не могло обмануть: во всем этом выражалось пристрастие двора к молодому полководцу. Про награждения за Дербент говорили, что они назначены, будто за Стамбул; над производством Валериана Зубова в генерал-аншефы все просто покатывались со смеху. Огромные потери и издержки экспедиционного корпуса в официальных сведениях умалчивались или сглаживались, а между тем за полгода только от болезней войска убыли в четверть.

Но, так или иначе, персидский поход российского корпуса (свыше 11 тысяч пехоты и 9 тысяч конницы), начатый в марте 1796 г., проходил довольно успешно. В короткое время В. А. Зубов занял Дербент, Шемаху, Баку, Сальяны и Ганджу. Успехам русских войск способствовали содействие и помощь кавказских народов.

Суворов тем временем был перемещён в Новороссию, где ему поручена была армия в 51 тыс. человек. Этот контингент, по обстоятельствам, мог быть двинут и против Франции, и против Турции. Сам Суворов считал, что война неизбежна, и при новых успехах французов их силы появятся на Висле, подняв новое восстание среди поляков, а с юга их поддержат турки. Эти соображения, во многом поддерживаемые и петербургскими вельможами, заставляли иметь наготове крупную армию. Екатерина пока сомневалась, стоит ли отправлять её на Рейн; я был категорически против.

— Все разговоры о походе французов на Вислу пока разговорами и остаются. Зачем нам посылать своих людей на гибель в такую даль? У нас не так всё ладно с финансами, чтобы устраивать такие дорогостоящие экспедиции! Но давление иностранных послов, в особенности Уитворда, всё возрастало.

* * *

Ну а у меня возникли новые проблемы: бабушка предпринимала новую попытку меня женить.

Однажды утром ко мне заявился братец Константин.

— Ты что такой смурной? — удивился я его невесёлому виду.

— Так было бы чему веселиться! Ты слышал, что к нам снова едут немецкие принцессы?

— Да неужели? Откуда теперь?