Благословенный. Книга 5

— Господа! произнесённый мною утром доклад вызвал множество кривотолков. Я понимаю: не так-то просто отречься от выученной много лет назад теории миазмов и принять микробиологию. Но поверьте: такая смена веры приносит совершенно потрясающие, магические результаты!

Все насторожились, и несмотря на усталость от огромного количества воспринятого массива информации начали слушать оратора с исключительным вниманием.

— Несколько лет назад опыты с прививками против бешенства. Надо сказать, что для достижения успеха нам пришлось во многом отойти от тех способов, какими прививают оспу, поелику с бешенством они не работают; я с гордостью могу сообщить что нам удалось разработать вакцины которую обеспечивают полное выздоровление больного!

После его слов в зале разразился какой шум, что, могло показаться, в нём рухнул потолок! Ведь по заявлению русского доктора, ими был побежден недуг, перед которым медицина тысячелетиями оставалась бессильной. До конца 18 века страх заражения бешенством в странах Европы был настолько велик, что часто люди, только подозреваемые в этой болезни, подвергались немедленному и безжалостному уничтожению! И немудрено: ведь лучшим средством от него сохранялась каутеризация — прижигание места укуса раскаленным железом, рекомендованная Цельсом еще в I в. н.э. Разумеется, эта процедура никоим образом не помогала больному…

Несколько лет назад я рассказал Самойловичу всё, что знал об опытах Пастера, и он с огромным рвением приступил к созданию вакцины против этого заболевания. В отличие от большинства микроорганизмов, с которыми приходилось иметь дело ученому до этого, вирус бешенства не обнаруживался в микроскоп и к тому же мог существовать сам по себе — возбудитель жил лишь в клетках мозга. Как получить ослабленную форму вируса, подобную «коровьей оспе», что служит основой для прививки от оспенной болезни? Этот вопрос волновал нас всех. Впрочем, я помнил о существовании «живых» и «мёртвых» вакцин (спасибо КОВИДу — в пандемийные времена волей-неволей пришлось несколько просветиться по поводу основ микробиологии). Самойлович дни и ночи проводил в лаборатории, заражая кроликов бешенством и препарируя затем их мозг. Иной раз он лично собирал слюну больных животных прямо из пасти; из высушенного мозга кролика он и создал вакцину против бешенства.

Уже вскоре мы начали проводить испытания на людях; дело в том, что заболевание считалось смертельным, и хуже пациенту всё равно не стало бы. И вот однажды, полгода назад, вакцину ввели молодой крестьянской девушке, покусанной бешеной собакой. Было понятно, что у неё не было шансов выжить, и ученый решился ввести ей вакцину. Девушка выздоровела. Затем благодаря вакцине удалось спасти четверых карельских крестьян, искусанных бешеным волком. После этого стало понятно: заработало!

Новость о победе над столь опасным. доселе неизлечимым заболеванием произвела настоящий фурор. Учёные не могли поверить, что такое стало возможно; разумеется, им было предложено всё проверить и увидеть своими глазами.

Пришло время принятия решений. Собравшись в общем зале, участники конференции приняли голосованием единое употребление более двух соен научных терминов, чтобы облегчить взаимопонимание учёных разных стран при общении на научные темы. Также было решено рекомендовать правительствам своих стран принять метрическую систему; причем было решено развивать единую систему измерений. Возможно, система СИ будет принята много раньше, чем в «моей» истории!

Много дискуссий вызвал вопрос о едином научном языке. Традиционно в европейской науке применялась латынь, но было понятно, что этот мёртвый язык уже не отвечает требованиям международного научного общения. Французы всячески пропагандировали свой язык, напирая на его распространенность среди образованных людей по всей Европе, а также огромный вклад французских учёных в современную науку. Англичане, само собой, предлагали английский, указывая на его простоту и быстрое распространение по всему миру; немцы, разумеется, предлагали немецкий, утверждая, что в важнейших научных дисциплинах — философии и химии — именно немецкие открытия являются доминирующим.Я в итоге решил не ставить этого вопроса на голосование, инициировав дискуссию в будущем международном научном журнале «Вестник Афины»; но в целом я склонялся к отказу от применения какого-либо национального языка, дабы не создавать никому односторонних преимуществ.