Благословенный (СИ)

— Нет, я не против. Иметь в друзьях настоящего киллера — это круто! Представляешь, вот нужно нам будет кого-нибудь пришить, ну, например, узнает нас кто-нибудь и захочет сообщить папе, вот мы Тима и попросим, чтобы пристрелил. Будет стрелять, на кого укажем, ему-то что, все равно, куда стрелять!

Кэрол рассмеялась.

— Он научит меня стрелять, — мечтательно протянул Патрик. — Ведь он настоящий профессионал. Будет рассказывать о войне. Научит выковыривать пули и терпеть боль. Да, я хотел бы, чтобы у меня был такой друг, как он. И тебе разрешил бы с ним дружить. Но только с ним. С его другом — нет.

— Почему?

— Он мне не нравится. Он нормальный. У него нет шрамов. И он симпатичный, — мальчик нахмурился. — Он может тебе понравиться.

— А Тим, думаешь, не может?

— Ха, мам, скажешь тоже! Нет, конечно! Как он может тебе понравиться, если он весь изодран! Мы могли бы поискать для него невесту. Или, думаешь, у него нет шансов кому-нибудь понравиться, даже какой-нибудь страшилке? Никто не захочет такого парня, да?

Кэрол неопределенно пожала плечами, не смотря на него.

— А ты уверена, что они не хотят все еще нас убить, а?

— Хотели бы — уже убили.

Подумав, Патрик согласно кивнул и встал из-за стола.

— Ладно, мам, я побежал. Справишься одна? Уверена, что он и его дружок не опасны?

Кэрол кивнула. Услышав, как заплакал кто-то из близнецов, Кэрол поцеловала Патрика и поспешила в детскую. Проследив за ней взглядом, мальчик подхватил школьную сумку и, набросив на плечо, направился в противоположную выходу сторону. Остановившись у двери спальни, он заглянул внутрь. И сразу наткнулся на мрачный враждебный взгляд мужчины. Поправив сумку, мальчик решительно вошел в комнату и прикрыл дверь.

— Привет, — осторожно проговорил он, разглядывая раненного. — Как ты?

Тим ответил не сразу, не отводя от мальчика неподвижного взгляда.

— Нормально.

— Очень болит?

— А что? — в голосе мужчины не было ни намека на дружелюбие и желание разговаривать, но Патрика это ничуть не смутило. Он отважно подошел ближе, продолжая изучать его любопытным взглядом, который скользил по шрамам на груди и руках.

— А это правда, что вот это… — он указал пальцем, — из-за мамы?

— Нет, — жестко ответил Тим.

На лице мальчика появилось разочарование.

— Нет? Тогда из-за чего?

— Не твое дело.

Патрик нахмурился, рассердившись на его неприветливость.

— А мама сказала, что ты так пострадал, когда защищал ее. Она наврала?

На щеках Тима заиграли желваки.

— Ее оскорбляли, я всего лишь хотел заткнуть им рты.

— Ты же видел, что у них собака. Зачем полез? — не отставал Патрик, раздражая его все сильнее.

— Вопрос труса и слабака! Не понимаешь сам, объяснять не собираюсь. Убирайся!

— Ты не можешь выгонять меня из этой комнаты, потому что она не твоя. Чего ты такой нервный? Злишься из-за того, что я в тебя выстрелил? Я же не злюсь, что ты пытался убить моего отца и нас. Я думал, что ты пришел, чтобы убить нас, я защищал свою семью! Ты бы не так поступил?

Тим не ответил, но во взгляде его агрессии поубавилось.

— Ты, правда, не причинишь нам вреда? И друг твой тоже?

— Не причиним.

— А папе?

— И папе.

— А с чего это ты вдруг передумал? Из-за мамы? Потому что вы были друзьями?

— Слушай, парень, не доставай меня. Сказал — не трону, значит, не трону. Отвали.

Патрик сверлил его пронзительным взглядом, слишком цепким и пристальным для ребенка. Его сходство с отцом раздражало Тима, который ненавидел Джека. А этот маленький щенок имел все задатки сволочной натуры своего папочки, его ум и хватку, и даже обещал его переплюнуть, во всем. Если сейчас он такой, то страшно подумать, что из него вырастет.

— Ладно, извини, — примирительно сказал Патрик. — Понимаю, ты злишься. Такие муки ведь вытерпел…

— Проехали.

— Скажи, а если бы мою маму сейчас кто-нибудь обидел… ты бы заступился… как тогда?

На лице Тима отразилось любопытство. Он не мог понять, зачем пришел этот мальчишка и чего он от него хочет, зачем задает такие странные вопросы. Этот дьяволенок едва не убил его, бросался с ножом. Что изменилось? Изучая его взглядом, Тим почувствовал, как неприязнь его к этому мальчику уходит. Он вдруг увидел, что перед ним стоит просто ребенок, такой маленький, такой беззащитный, ребенок, который теперь рос без отца и считал своим долгом защищать маму и братьев. И он на это вполне способен, и это в свои-то годы! Он умел постоять за себя и других, дал отпор ему, вмешался в его планы, помешал. До сих пор трудно было поверить, что он, Тим, имел дело всего лишь вот с этим мальчиком. Его совсем не детские поступки, смелость, ум, никак не могли позволить Тиму воспринимать его, как ребенка, даже когда он на него смотрел. Он никогда не встречал таких мальчиков. Но этот парень вызывал уважение. И Тим почувствовал уважение к своей особе со стороны мальчика. Уважение и интерес.

— Твою маму кто-то обижает? — немного сбавил тон Тим, придав голосу более мягкую интонацию. Если он не ошибся, парень пришел заключить мир, поверив, наконец, в то, что он не несет собой больше угрозу его родным и ему самому.

— Ты не ответил на вопрос. Заступился бы?

Тим пожал плечами.