Благослови зверей и детей

– Ты отличный парень, Джон. Жаль, нам не придется жить вместе.

– Ты с ней разводишься? – спросил мальчик.

– Похоже на то. Ей нужен мужчина помоложе. И денег побольше – не дают ей деньги покоя.

– Жаль, – сказал мальчик.

– Может, она тебя мне уступит, если заплатить как следует?

– Может быть, – ответил мальчик.

Когда они вернулись в охотничий домик, мать, которой уже осточертел Квебек, потребовала, чтобы на следующее утро они вернулись в Кливленд. Муж: и сын сопротивлялись. Она устроила сцену и победила.

В ту ночь Джон Коттон, прихватив молоток и шило и раздевшись догола, нырнул в ледяную воду и подплыл к гидроплану, стоявшему на якоре вдали от берега. Набрав воздуху, он поднырнул под самолет и пробил дыру в одном из поплавков.

Наутро выяснилось, что гидроплан накренился на одно крыло. Пилоту пришлось пешком добираться через лес до Де-Ривьер и по телефону вызывать механика из Норт-Бея. На ремонт ушло три дня, и за это время Джон Коттон поймал тридцать одну форель. Понимая, что он намертво вцепился в руль и рычаг, остальные пятеро отвернулись и стали ждать, когда кончится припадок.

Когда припадок кончился, когда Коттон пришел в себя, писуны уже отдалялись друг от друга. То, что еще несколько минут назад было сплоченной группой, превращалось в неорганизованное стадо. Как шарики перекати-поля, они раскатились по разным углам грузовика. Странники в пустыне сомнения, они слонялись без цели, погруженные в себя, не помня об общем деле, оставшись один на один с роем своих нелепых забот. Коттон кожей почувствовал, как они напряжены. Хвати у него духу отмочить такую шутку, он нажал бы на клаксон, и они вспорхнули бы с земли, как вспугнутые птицы. Коттон вслушался в их слова. Ну вот, снова здорово, вздохнул он, пошло-поехало…

– Я устал, – произнес малыш в ковбойской шляпе, держа под мышкой подушечку и не вынимая изо рта пальца. – Я здесь, между прочим, самый маленький.

Мальчик в кепочке для гольфа писал в кустах мансаниты.

– Ох, жрать охота, – жаловался он. – Дождались бы тогда гамбургеров, с собой бы их взяли. Маковой росинки ведь во рту не было…

– Я, может, больше вашего жрать хочу, – проскулил парнишка с индейской повязкой на голове. – Вы хоть ужинали, а меня ужином-то и стошнило.

Парень в немецкой фуражке кругами ходил вокруг грузовика.

– Я машину добыл. Я баранку крутил. И я же за бензин отвечать должен?

– А я вообще жалею, что с вами связался, – заныл другой мальчишка в ковбойской шляпе, только повыше ростом. – Виноват я, что ли, что у меня братец чокнутый?

– Я телик хочу посмотреть, – не обращая на эти слова внимания, произнес его брат. – Без телика долго жить вредно.

– Вот бы сейчас да в Лас-Вегас, – заявил парнишка в кепочке для гольфа. – Моему папаше в Вегасе такое мясо жарят…

– Вот вернусь домой, – продолжал тот мальчишка в ковбойской шляпе, что постарше, – и целую неделю просижу у телика как пришитый. У меня свой телик, цветной.

– А как я им шину продырявил? Бум! – расхвастался юный Роммель. – И как это я в тире мажу – непонятно!

– Да, здорово было, – признал мальчишка в индейской повязке. – Тому парню жить оставалось считанные минуты. Бац – и готов. Полный мрак!

Они ныли, они куксились, они совсем достали Коттона. Ладно, подумал он, ладно, еще поглядим. К черту декорации – посмотрим, смогут ли они выжить в реальном мире. К черту вестерны – посмотрим, хватит ли у них силенок на настоящее дело. И если не хватит, если они сейчас поднимут кверху лапки, пусть все катится к чертовой бабушке: и весь их план, и они сами. Потому что они, если не накопили после такого лета силенок, не воспользовались всем, что я для них сделал, просто прирожденные неудачники, настоящие недоделки. А вот если сил им хватит, если они хотя бы попробуют обойтись без меня, значит, рубеж взят, они победили и, вернувшись домой, станут людьми и справятся с чем угодно, даже с собственной семьей.

Коттон вылез из кабины. Обойдя грузовик спереди, он снял каску и поставил ногу на бампер. Остальные покорно приблизились и присели на корточки вокруг Коттона, как в тот раз в сосняке.