Благословлённые Тьмой, проклятые Светом (СИ)

Естественно, свой ответ Его Лордство предварил паузой. Может, действительно слова обдумывал. А, может, обстановку нагнетал. Честно говоря, ведунье было плевать. У жмыха эмоций не бывает.

— Сильно, — наконец, выдавил из себя Дан.

— Отлично, — тут же откликнулась лекарка. — Осталось выяснить, насколько сильно. Потому что если ты не можешь с этим смириться, то нам остаётся только помахать друг другу ручкой и пожелать счастья в дальнейшей жизни.

— Не понял… — тяжело ответил демон.

— А я сейчас объясню, — кивнула Арха. — Даже спорить не буду, бросаться на помощь кому ни попадя, при этом кристаллом размахивая — это идиотизм. Я даже не буду говорить, что в большей или меньшей степени мы все тут… Первой попавшейся юбку задирать даже имени не спросив, тоже не слишком умно. Или, например, громогласно заявлять, что вам с императрицей не по пути, — Дан дёрнулся было, возразить, вероятно, хотел. Но лекарка упрямо мотнула головой, — Нет, ты выслушай, пожалуйста. Итак, это глупость чистой воды. Только вот это я — такая, какая есть. Когда-то я тебе уже говорила: к святым себя не отношу. Например, я в курсе, что сейчас в Горколе не сахар. И больных хватает. Вполне возможно, что и дети там с голоду умирают. Но я их не вижу. Поэтому мне всё равно. Подкоп рыть не полезу и хлеб через стены кидать не стану. Честно говоря, их страдания мне спать не мешают. Потому что, ещё раз: я их не вижу.

Дан, как его и просили, застыл неподвижной, а, главное, молчаливой статуей в своём углу — даже тень рогов на стене не шевелилась. Только два уголька в провалах глазниц медленно пульсировали. Честно говоря, выглядело это жутковато. Бледное лицо белело во мраке, как череп. И две огненные, живущие точки.

— Но есть те кто… Как вы их называете? — Арха досадливо прищёлкнула пальцами, пытаясь подобрать слова, — В зоне вашей ответственности? Я не совсем демон, но, всё-таки, наполовину шаверка. Видимо, у меня эта «зона ответственности» тоже есть. Раньше в неё попадали те, кому я просто могла помочь. Вот тут и сейчас. Могу помочь, значит, должна, — лекарка для убедительности постучала костяшкой пальца по столу. — Вы мне много и долго рассказывали, какая я «умная», что ломанулась ту девчонку в госпитале спасать. Попробуй сейчас понять: не думала я тогда ни об инквизиции, ни о студентах. Да я даже не думала о том, что к Богине взываю. Просто был тот, кого я могла спасти. И были методы, которыми я могла спасти. Всё, ничего больше! Вы называете это идиотизмом. В принципе, я с вами согласна. Но знаешь, что мне сегодня старший хирург сказал?

Дан послушно помотал головой.

— Он сказал: «Вы очень профессионально работаете». Не «применяете незаконные методы», не «занимаетесь ересью», а «профессионально работаете». Ему плевать, как и почему раненые в живых остаются. Кстати, больным на это тоже наплевать. Для них религия — это: «Да помогите мне кто-нибудь!».

— Это демагогия, — глухо подал голос Дан.

— Хорошо, — легко согласилась Арха, — Только ни когда я Адаша лечила, ни когда я Адина оперировала, ни когда я тебя самого из Тьмы вытаскивала, ты это демагогией не считал. И не надо зубами скрипеть. Оттого, что мы это не вспоминаем, истина не перестаёт быть истиной, как говаривает принц. Вот такая я. У меня тоже есть своя зона ответственности. Наверное, сейчас она стала поуже. Не знаю, честно говоря. Не узнай отца, стала бы помогать? Не знаю… Но я лечила, лечу и лечить буду. Всеми доступными мне методами.

— Ты не понимаешь! Речь о твоей жизни идёт и…

— Прекрасно понимаю, — снова перебила его ведунья. — Речь действительно идёт о моей жизни. Дан, у тебя был шикарный шанс воспитать из меня комнатную болонку. Ты им не воспользовался. А теперь уже я не хочу становиться просто «любовницей лорда Харрата». И, раз уж пошёл такой разговор, попробуй оценить всё с моей точки зрения. Я никогда тебя ни о чём не просила. Один раз поклялась не идти вразрез с твоими желаниями — и не шла.

— Кроме как сегодня.

— Да, кроме как сегодня. Но! Ты сказал: «Ничего не жди!» — я не ждала. Ты сказал: «Будешь со мной!» — я была. Ты чётко дал понять, что есть наша жизнь, а есть твоя жизнь. Я жила в том кругу, который ты для меня очертил, и за его пределы не лезла. Я хотела быть с тобой, и была — на твоих условиях. Но теперь, если ты хочешь быть со мной, то примешь меня такой, какая я есть.

— Ты сама понимаешь, о чем говоришь? Из-за твоей прихоти размахивать стекляшкой и посылать лучи добра, я тебя вообще потерять могу! — пророкотал демон.

— Неужели? — ведунья выпрямилась и усмехнулась. — А сколько у меня шансов потерять тебя, пока ты в войнушку играешь? Или мне напомнить, что лорду Харрату место не в патрулях, разведках и вылазках, а в штабном шатре? Я тебе по этому поводу хоть слово сказала?

— Не сравнивай! Это не одно и то же! — Кажется, демон начал всерьёз заводиться. — Я мужчина!

— Тьма, разве я это отрицаю? Ты мужчина — я женщина. Ты принимаешь решения — я им следую. Ты защитник — я у тебя подмышкой. Ты воин, поэтому я доспехи на себя не цепляю и воевать не лезу. Но я женщина, лекарь и ведунья!