Благостный четверг

– Да, ты еще тогда у нас не работала. Были тут такие Мэллой, муж и жена. Поселились в бойлере, обжились. Ходили через топку, у порожка постелили половичок, устроили навес… Забраться внутрь трудновато, зато внутри все чин-чином – самый настоящий дом. Вот что значит жена хозяюшка…

– А почему же они уехали? – спросила Бекки.

– Ссориться стали. Она говорит, хочу занавески. А он – на кой тебе занавески, окошек-то нет! Начнут, бывало, ругаться, а там эхо – так и бьет по нервам. Он кричит: «Эх, врезал бы я тебе, да в этой халупе и размахнуться негде!» Сейчас он в окружной тюрьме сидит – скоро освободят досрочно за примерное поведение. Жена его ждет, работает в Салинасе официанткой. Да, славная была пара. Он, между прочим, в каком-то масонстве состоял…

Мейбл отвернулась от окошка:

– А слыхали, нынче к нам из Салинаса приезжают мужики? Клуб Гремучей змеи в полном составе. Сняли наше заведение на всю ночь.

– Как же, слыхали. У них вечер памяти покойных членов клуба. Фауна сделала им приличную скидку.

Агнесса задрала ногу, подула на пальцы:

– Ну как, красиво?

– Хорошо! – сказала Бекки. – Эффектно смотрится, как будто гнилое мясо… Слушайте, куда у нас Сюзи запропастилась? Фауна ей покажет, как опаздывать. Сказала быть к трем – значит, к трем!.. Нет, девчонки, чудное все-таки имя Фауна…

– Раньше-то ее Флорой звали, – сказала Мейбл. – И вообще, что это за слово – Фауна? Что оно хоть значит? Сроду такого не слыхала…

– Так называют этих… ну, оленят всяких разных, – объяснила Бекки. – Знаете, я думаю, Сюзи у нас долго не задержится. Странная она какая-то, глаза сумасшедшие. Шатается по городу целый день одна…

– Ого, девочки, уже без двух минут, – сказала Мейбл. – Сюзи лучше поторопиться!

Как только часы пробили три, из своего спального кабинета появилась Фауна. Ее оранжевая грива была схвачена серебристым обручем, что придавало Фауне сходство с небезызвестной общественной деятельницей, недавно опочившей. От всего облика Фауны веяло той изящной непринужденностью, какая родится лишь в аристократических гостиных и великосветских борделях. Женщина она была полная, но шла легко и проворно. На руке у ней висела большая корзинка.

– Так, а где Сюзи? – спросила она немедленно.

– Не знаю, – пожала плечами Мейбл.

– Ну-ка посмотри, может, она у себя в комнате?

Мейбл пошла за Сюзи.

Фауна оглядела столик для игры в триктрак:

– Опять играли на деньги?

– Да не играли мы… – начала было отнекиваться Бекки.

– А чьи здесь валяются два доллара? Смотрите, чтоб в Комнате досуга – никаких азартных игр. Другое дело, если посетитель желает сыграть с девушкой кон-другой… Да, еще я замечала – очки на кусках сахара – это уж вовсе безобразие! Запомните, азартные игры – большой порок. Знаете, сколько девушек, таких как вы, с видами на будущее, проматывали это самое будущее в карты? Нельзя отдаваться на волю случая!

– Ладно тебе, Фауна… Ты же сама дуешься в покер… – сказала Бекки.

– Покер – особая статья, там надейся не на случай, а на голову. И вообще, – спохватилась Фауна, – что за слово – «дуешься»! Как это грубо! Грубость, если хочешь знать, создает заведению дурную репутацию. – Тут Фауна извлекла из корзины белоснежную скатерку и постелила на столик для триктрака. Потом достала салфетку, тарелку, разных калибров бокалы, серебро.

Вошли Мейбл и Сюзи.

– Попрошу юных леди впредь не опаздывать! – Фауна вытащила из корзины учительскую указку. – Итак, леди, кто желает отвечать первой?

– Я, – сказала Агнесса. – Я хочу.

– Пошла ты на фиг! – вскричала Мейбл. – Тебя и так прошлый раз спрашивали. Сегодня моя очередь!

– Леди, что за выражения! – Фауна посуровела. – А вдруг бы вас услышал какой-нибудь достойный, но застенчивый молодой человек?.. Ладно, давай ты, Мейбл.

Фауна принялась тыкать указкой в разложенные на скатерти столовые предметы, а Мейбл отвечала, словно школьница, декламирующая стихотворение:

– Устричная вилка… вилка для салата… вилка для рыбы… вилка для поджарки… вилка для острых закусок… десертная вилка… супная тарелка… нож для десерта… нож для пикулей… нож для мяса… нож для рыбы…

– Хорошо, – похвалила Фауна. – А это?

– Бокал для воды… для белого вина… для кларета… для бургундского… для портвейна… для бренди…

– Умница! А теперь скажи, с какой стороны не надо ставить салат?

– С левой, а то залезешь рукавом в мясную подливку.

– Вот молодец так молодец! – Фауна была просто растрогана. – Не удивлюсь, если скоро здесь засияет звездочка Мейбл, – Фауна указала на стену.

– А что это за звездочки? – спросила Сюзи.

– Каждая новая звезда означает, что воспитанница «Медвежьего стяга» вступила в законный брак, – гордо объяснила Фауна. – И притом сделала хорошую партию! Вон у той первой звездочки уже четверо ребят, муж у ней управляющий на заводе. Вон та, третья от конца – за президентом Салинасского клуба смелых и умелых, изображала Весну на Празднике деревьев… А следующая за ней – еще лучше; состоит в Общественном комитете по морали, поет альтом в церкви… Да, высоко залетели мои птички… Ну-ка, Сюзи, теперь ты.

– Что я?

– Скажи, для чего предназначен этот столовый предмет?

– Вот эта чудная вилка?