Благотворительность семьи Романовых, XIX — начало XX в.

Например, полковник К. К. Мердер, воспитатель будущего Александра II, в своей педагогической практике тесно увязывал воспитание и образование цесаревича. В 1829 г. он придумал «кассу благотворения». Замысел воспитателя заключался в том, что успехи в науках и поведении цесаревича и его двух приятелей-соучеников оценивались в сугубо денежной форме. Проще говоря, за хорошие оценки цесаревичу платили, но полученные деньги должны были идти не на личные нужды, а на благотворительность. Два раза в год предполагалось считать собранные деньги и тратить их на какое-либо полезное дело. Николай I одобрил идею, и касса действовала все время обучения наследника, т. е. с 1829 по 1837 гг.

Эта практика со временем распространилась и на остальных детей Николая I. Им ежегодно выделялось по 5000 руб. сер. в год, которые они могли потратить только на благотворительные цели. Отметим, что на гардероб великой княжне выделялось 3000 руб. в год. дочь Николая I, великая княгиня Ольга Николаевна вспоминала: «на милостыню были предназначены 5000 руб. сер. в год. Остальное из наших доходов откладывалось, чтобы создать для нас капиталы. Каждый год Папа проверял наши расходы».[106] Таким образом, основными статьями расходов маленьких великих князей и княжон были затраты «на гардероб», на благотворительность и учителей.

Внуки Николая I в 1840-х гг. росли уже в рамках сформированной педагогической парадигмы: благотворительная деятельность есть неотъемлемая часть жизни императорской семьи. Отметим, что воспитание в подобном духе не было чем-то уникальным, характерным только для российского императорского двора. Такая же практика существовала и при европейских владетельных дворах. Разница заключалась лишь в том, что не всякий двор был в состоянии обеспечить достаточно большие суммы каждому из детей для расходов на благотворительность.

О воспитании в душах маленьких великих князей и княжон чувства сострадания, стремления помочь бедствующим, упоминается в эпистолярных источниках и мемуарных свидетельствах. Например, в 1847 г., один из воспитателей сыновей будущего Александра II писал родителям, что их старшие сыновья дали денег мальчику, который работал в парке Александрия без сапог. Воспитатель, комментируя в письме этот эпизод, отмечает, что «это уже не первые издержки при мне их высочеств. Мне часто приходится выдавать, по желанию их, особенно старшего, то нищим, то бедным итальянским шарманщикам, то старым солдатам, то фонтанщикам; так что я всякий раз, когда с ними, должен иметь при себе мелкие деньги».[107] При этом следует отметить, что «старшему», великому князю Николаю Александровичу, в 1847 г. было только четыре года, а его брату, будущему Александру III, шел третий год. Подчеркнем, что подобная практика со временем распространилась и на аристократические семейства, и вплоть до 1917 г. являлась частью воспитательного процесса в дворянских семьях.

Когда дети вырастали и обзаводились семьями, традиции личной благотворительности не прерывались. Из приходно-расходных книг членов императорской семьи известно, что в 1856 г. по случаю окончания крымской войны императрица Мария Александровна потратила в качестве пожертвований 60 159 руб.

С годами императрица Мария Александровна стала перечислять все больше средств на различные благотворительные цели. Тому было много причин: и фактический разрыв с мужем, у которого появилась вторая семья; и смерть в 1865 г. старшего сына Николая Александровича; и развитие ее легочного заболевания, сделавшее для императрицы невозможной светскую жизнь. Нельзя не сказать и об искренней вере бывшей дармштадской принцессы. Все это позволяло современникам заявлять, что при ежегодном бюджете в 200 000 руб. императрица Мария Александровна тратила на себя «лишь 50 тыс., отдавая все остальное на благотворительность».[108]

По поводу «50 тыс.» мемуарист слегка преувеличил, но тенденция отмечена верно. Как следует из данных приходно-расходной книжки императрицы Марии Александровны в 1856 г. она «сэкономила» только на трех позициях: на «собственных издержках» (–1830 руб.), на пособиях (–2371 руб.) и на пожертвованиях (–26 961 руб.). Последняя цифра объясняется прекращением работы специального комитета императрицы в Симферополе, который оказывал помощь семьям погибших и раненных в ходе крымской войны.

Камер-юнгфера Яковлева вспоминала, что «императрица Мария Александровна имела огромное количество драгоценностей, которые редко надевала. Она давно отказалась от дорогих подарков, а принимала от государя деньгами (выделено авт.). Много золотых и драгоценных вещей превращала в деньги. Во время войны она отказалась даже шить себе новые платья и все эти сбережения отдавала в пользу вдов, сирот, раненых и больных».[109]