Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

В те же годы на завод все чаще стал приезжать сын хозяина. Он обладал хорошо развитым, но весьма своеобразным обонянием, поэтому его суждения и оценки бывали нередко очень интересными. Благодаря ему для лаборатории были отпущены специальные кредиты и куплены почти все лучшие французские духи, так что в нашем распоряжении оказался полный набор духов. Изучение их было на редкость поучительным. Каждый из нас стал аккуратно записывать свои впечатления, а затем мы сверяли их. Таким образом у нас начал накапливаться материал о манере составления композиции духов самыми главными парфюмерами страны. Это изучение оказалось столь увлекательным, что и мы захотели попробовать свои силы на этом поприще и, конечно, начали с имитаций.

Были они весьма несовершенны, то есть не блистали ни точностью, ни верностью, но все же благодаря многочисленным попыткам привели к некоторым достижениям. Вскоре мы все больше стали доверяться собственной фантазии и искать свои пути, собственный полет... В этой работе мы, разумеется, не могли избежать влияния формул Дома и некоторых соотношений душистостей, хорошо нам известных. Опыты, разочарования, надежды все больше стали заполнять наши изыскания. Шаг вперед нередко сопровождался ста шагами назад. Изыскания эти привели меня к убеждению, что характерная нота духов всегда образуется в сочетании небольшого количества душистостей. Некоторые из моих благоуханных смесей заинтересовали высшие инстанции, и мне было предложено заняться главным образом этими изысканиями. Вскоре после того, как мои первые духи были приняты, я официально приобрел статус парфюмера.

К. М. Веригин. Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

Великий парфюмер Эрнест Бо.

Тридцать лет моей жизни связаны с Эрнестом Бо. Он был для меня и почитаемым учителем, и близким другом. Тридцать лет я учился и работал возле него, творил и пересматривал сделанное; его манера понимать искусство парфюмерии оставила во мне глубокий отпечаток.

Эрнест Бо родился в Москве в 1882 году; там же учился; там же женился на мадемуазель Швех. Их сын Эдуард, следуя примеру отца, стал парфюмером.

Часто с увлечением рассказывал он мне об этом периоде своей жизни. Говорил прекрасным русским языком, который, как коренной москвич, знал в совершенстве. Даже будучи патриотом Франции, он сумел сохранить на всю жизнь пламенную любовь к императорской России своего детства и юности. Любил он русское великодушие и гостеприимство, русскую природу и литературу, музыку, театр, манеру видеть мир и передавать его красоту. Влияние русского балета также сказалось на его творчестве.

Он писал об этом в "Воспоминаниях парфюмера", напечатанных в журнале "Industrie de la Parfumerie" за октябрь 1946 года, и этот же текст был им прочитан в техническом отделе французской парфюмерии в Доме химии несколько раньше, 27 февраля 1946 года.

"Пусть наши мысли — только фантазия, но фантазия эта благодаря таланту парфюмера находит возможность осуществиться. Да и мысли наши рождаются под влиянием среды, в которой мы живем, под впечатлением прочитанного или игры любимых нами актеров. Такое влияние имели на меня французские поэты и писатели, а также произведения Пушкина, Тургенева, Достоевского; музыка Бетховена, Дебюсси, Бородина, Мусоргского; Императорский театр и его балет и Московский Художественный театр; живопись французской школы и большие русские художники — Серов, Левитан, Репин и многие другие — и, главное, артистические круги того времени, с которыми я много общался".

Его карьера парфюмера также началась в Москве, у Ралле, который имел в то время один из самых больших парфюмерных Домов мира.