Благоуханность. Воспоминания парфюмера.

Так же, как процветают и сегодня самые знаменитые в мире духи — "Шанель №5", запах которых, если верить фильму "Бриллиантовая рука", в России знает наизусть любой милиционер. Очаровательная "Шанель" — почти ровесница пассии Кузмина, а кто старушке даст ее годы! Сотворил это чудо, оказывается, москвич Эрнест Эдуардович Бо через два года после того, как обосновался в Париже. И открыл новую эпоху в парфюмерной индустрии. "Меня спрашивают, как мне удалось создать "Шанель №5"? Во-первых, я создал эти духи в 1920 году, когда вернулся с войны. Часть моей военной кампании прошла в северных странах Европы, за Полярным кругом, во время полуночного солнцестояния, когда реки и озера излучают особую свежесть. Этот характерный запах я сохранил в своей памяти, и после больших усилий и трудов мне удалось воссоздать его..."

Константин Веригин цитирует высказывания своего гениального учителя щедро, и действительно, на человека неискушенного они производят ошеломляющее впечатление: "...мысли наши рождаются под влиянием среды, в которой мы живем, под впечатлением прочитанного или игры любимых нами актеров. Такое влияние имели на меня французские поэты и писатели, а также произведения Пушкина, Тургенева, Достоевского; музыка Бетховена, Дебюсси, Бородина, Мусоргского; Императорский театр и его балет и Московский художественный театр; живопись французской школы и большие русские художники — Серов, Левитан, Репин и многие другие — и, главное, артистические круги того времени, с которыми я много общался".

Самое любимое детище Э. Бо, духи "Bois des Iles", были навеяны, оказывается, мотивами "Пиковой Дамы", а вдохновение пришло во время исполнения этой оперы в Париже. То-то сейчас все в России как полоумные набросились на французские ароматы. И то сказать, истосковались мы по родной, неоскверненной "благоуханности"...

Первая часть книги К. Веригина посвящена воспоминаниям детства и юности, вторая — его работе во Франции. О разделяющих эти периоды жизни 1918 — 1920 годах не сказано ни слова. Только в заключительной главе мемуарист проговаривается:  "На страницах этой книги я почти не касался проблемы дурных запахов, но как избежать этого вопроса, когда роль парфюмера и заключается в том, чтобы всеми силами бороться с этим злом; всеми силами — значит, и словом". Повествование ведется в гармоничном ароматическом ключе, поэтому о запахе пороха, крови, пота, человеческого страдания и смерти, зверином запахе революции и гражданской войны книга "Благоуханность" умалчивает. В самом деле, не будем же мы, уподобляясь гимназисту-патриоту, спрашивать вернувшегося с фронта солдата:  "А какой в окопах дух?" — "Известно, какой... чижолый".

Узнаем случайно, по другому поводу, что К. Веригин в эмиграции стал строгим вегетарианцем. Хотя до этого, описывая пасхальный стол своего детства, он не находил в скоромных яствах ничего предосудительного:  "Ванильный дух куличей и свежесть сырных пасок ярко выделялись на басовом фоне мясных блюд и более высоких тонах рыбных запахов".Можно только представить, какой обонятельный кошмар пришлось пережить добровольцу лейб-гвардии конно-гренадерского полка, если он и через сорок пять лет не смог избыть этих впечатлений: " Еще раз считаю своим долгом напомнить, что вредные и дурные запахи, порождающие все развратное и злое, представляют реальную опасность". Причинно-следственные связи для парфюмера выглядят именно так: " дурные запахи порождают мировое зло". Обонятельный фанатизм или даже — нюхательный мистицизм.