Благовещенье

Вино весны над лесом и над полем,
И сонмы ангелов кружат в тиши полей,
Я не привыкла к этой странной роли,
Когда распелся звонко соловей.

Когда над зыбким, трепетным болотом
Гуляка-ветер иву гнёт к земле,
Когда зовёт из тишины кого-то
Седой камыш, припав к болотной мгле,

Когда свобода над еловым краем
Через края – как красное вино,
Когда повеет недоступным раем,
Который снился, грезился давно.

Вот и теперь я не привыкну к роли,
Откуда рай несбыточных полей?
То ли весна, желанная до боли,
То ли мечту навеял соловей?

Не улетайте, ангелы над краем,
Звенящим гулко, но на краткий миг.
Нельзя томиться недоступным раем —
Есть просто жизнь, есть просто ритм и стих.

Ритмичен день, струящийся, как песня,
Ритмичен солнца вечный плавный ход.
Нельзя их видеть врозь, а только вместе,
Нельзя пустить их вспять, наоборот.

День, как и жизнь, закончится когда-то,
На смену новый, солнечный, придёт,
И мы не в силах ход пустить обратно,
Направив время вспять, наоборот.

Пускай же ветер пляшет на просторе,
Пусть ангелы по-прежнему кружат.
Быть может, мы увидим это вскоре,
И вовсе не захочется назад.

2005

Сударыня

«Сударыня», – сказал прохожий странный
И отодвинул двадцать первый век,
А с ним – авто, метро и рестораны
И несколько бегущих человек.

Он отодвинул пару переулков
И казино с мерцающим стеклом,
Автомобили, что сигналят гулко,
И магазин напротив за углом.

Прохожий сам, казалось, не заметил,
Какой посыл несли его слова,
Что отодвинул несколько столетий,
Смахнув мгновенья пылью с рукава.

Прохожий был, конечно, не историк
И не художник – Ге или Крамской,
Но показался мне «Московский дворик»
Поленова в шумихе городской.

Пригрезился извозчик у дороги,
Остановивший рыжего коня.
… Сударыней утраченной эпохи
Назвал прохожий, встретивший меня.

2005

Поэтические образы