Блатная верность

Крюков неумело полез здоровой левой рукой в карман, выхватил пистолет и выстрелил в воздух. Испуганный бомж припустил быстрей и, лишь только появилась возможность, нырнул в густые придорожные заросли. Преследователи остановились возле еще покачивающихся ветвей. Прислушались. Пока было тихо.

– Затаился, придурок, – произнес подполковник, а затем крикнул: – Выходи, застрелю!

В ответ из зарослей послышался почти нечленораздельный мат. О том, что это непристойные ругательства, можно было без труда догадаться по интонации.

– Ууу… наххх… епсь…

Маринка подняла камень и бросила в заросли.

– Подавись, сука!

– Упсь… блясь… зда… – донеслось в ответ. – Хрр… шшш… друм…

– Гондон! Выходи! Я тебе точно на водяру дам! – крикнул Бирюков, тоже взял камень поувесистей и метнул в заросли.

Хрипы стихли, послышалось, как на землю падает что-то тяжелое и мягкое. Наступила тишина. Мужчины и женщина переглянулись.

– Звиздец ему настал, что ли? – заморгал Бирюков. – В голову ему угодил?

Крюков, осторожно раздвигая ветви здоровой рукой, двинулся в заросли. Следом за ним Андрей Павлович. Последней шла Маринка.

– Ни хера себе, – промолвил Крюков, отходя в сторону, чтобы и другие могли полюбоваться открывавшимся видом.

На прогалине лежал, подставив небу лицо, бомж. Глаза его были широко открыты. В откинутой руке он все еще сжимал бутылку вискаря, из горлышка на землю выливались последние капли спиртного. Бирюков осторожно ткнул бомжару ногой в бок, тот не отреагировал. Крюков присел, прижал два пальца ему к шее.

– Сдох, зараза, – покачал он головой.

– Можно еще «Скорую» вызвать, – предположил Бирюков.

– А толку? – отозвался Николай. – Пока приедут, пока то да се. Я ему искусственное дыхание делать не стану, неизвестно, какую заразу от него подцепить можно.

– Видишь, Коля, – вздохнул Бирюков. – Наглядный пример. Рванул бомжик на десять тысяч, как на пятьсот, и спекся папуас. Сердце не выдержало. А ты все шестьдесят девять, семьдесят… Нагрузку уменьши. Пошли, что ли? День нам испортил.

– Не стоит его так оставлять, – твердо сказал Крюков.

– В машину его с собой взять предлагаешь или на пляж? – скривил губы Андрей Павлович.

– Бутылку забрать надо. Просто дохлый бомж в кустах – это одно, такое на каждом шагу встретить можно, а если у него вдобавок вискарь за сто баксов – это уже другое, – Крюков взял бутылку, протер носовым платком и, размахнувшись, забросил ее далеко в заросли, послышался звук разлетающихся стеклянных осколков.

– Ну, вот и все, – вздохнула Марина Бирюкова и бросила короткий взгляд на Николая. – Поехали отсюда.

Портнов посмотрел на любовницу ободряюще, мол, еще что-нибудь придумаем, жизнь сегодняшним днем не кончается.

Глава 11

Душная южная ночь опустилась на город. Старый коллекционер, прежде чем лечь спать, проверил, надежно ли запер ворота, включил систему сигнализации по периметру территории особняка, сходил в подвал и осмотрел фальшивый стеллаж. Это уже стало для него ежедневным ритуалом. Знал ведь, что все в порядке, но тем не менее проверял.

Бронислав Францевич поднялся на второй этаж. В мягком полумраке спальни светились два монитора, на которые было выведено изображение: площадка перед воротами и перспектива улицы. Выпив таблетки, Гнобин разделся и улегся в кровать. Бессонницей старик не страдал, заснул быстро и легко.

Не прошло и часа, как на улице появился фургон-микроавтобус – старый, добитый. Еще сегодня днем с него продавали в городе овощи с фруктами, да так и оставили стоять с остатками товара. К нему троица грабителей присмотрелась еще вчера. Угнанного фургона не должны были хватиться до самого утра, а большего и не требовалось. Войнич легко справился с несложным навесным замком, закрывавшим створки задней дверцы. Еще минут пять ушло на то, чтобы пропилить в проржавевшем полу «болгаркой» люк.

Микроавтобус медленно катил по пустынной улице. Машины здесь практически никто не парковал. Все дома частные, с гаражами. Войнич, сидевший за рулем, всматривался в проезжую часть.

– Вон он, – указала рукой Маша на решетку ливневой канализации у самого бордюра.

Войнич подрулил к нему, и микроавтобус буквально пополз. Хрущ смотрел, свесившись в вырезанный в полу люк. У стенки подрагивали ящики с арбузами и дынями.

– Еще немного, – скомандовал он. – Еще чуть-чуть. Стоп! Готово!

Микроавтобус замер точно над люком ливневой канализации. Грабители переглянулись.

– Перекурим, и за дело, – предложил Хрущ.

– Я не курю, – предупредила Маша.

– Зато мы с Мишкой курим. Перчатки никому не снимать, а вот маски можно надеть уже прямо сейчас.

Хрущ подтянул белые нитяные перчатки, которые надел сам и заставил надеть подельников еще прежде того, как они забрались в угнанный микроавтобус, опустил на глаза черную трикотажную маску типа «ночь». Две сигаретки зарделись в ночи, струйки табачного дыма потянулись в приоткрытое окно. Маша посмотрела на свое отражение в зеркале заднего вида, повернув его в свою сторону.

– Видел бы меня папа, – ужаснулась она, глядя на закрытое маской лицо, только глаза да рот были видны. – Никогда бы не поверил, что я способна на такое.