Блаженные часы с Пречистой

Знаешь ли, что означает качество неупиваемости? Составы Чаши меняются и нельзя испить Её до дна. Она становится всё горячее, насыщеннее, по мере укрепления «мехов» или духовных составов бессмертных тел человека, пока наконец не достигает температуры расплавленной жемчужины — вершина Соловецких новомучеников. И тогда весь состав человека начинает плавится и он сам лепится по образу Солнечного Грааля с подаваемыми ему харизмами круглосуточного причастия (как у Серафима Соловецкого).

Не нарадуюсь вкушению из Чаши. Сегодня Серафим преподнёс её новый огненный состав, и обожгло внутреннее мое и легкие мои, как никогда. А до того цементное страстнОе, отступление, умопомрачение, темница. Как положено. Чаша любит проходить сквозь стены к узнику темницы. И в его земном страстнОм преподносить услужливо платочек, чтобы утереть бесценные слезы духовного мученичества.

+++

Премудрость:

Истомился ты, сын Мой, отчаялся, проголодался… Так испей теперь. И напиток этот покажется сладким как никогда и обжигающе-горячим.

О, невозможно! О ещё и ещё!

Дитя Моё, это «ещё и ещё» возможно только при новом составе. Обновляется Грааль — обновляется и человек. И оба они в страстнОм. Потому цени своё маленькое распятие и крест, предваряющий Чашу. Не потому ли стал ты учителем несущего жизнь креста, что его пространство обрисовало бесконечный потенциал вкушаемой Чаши? И Златоуст Креста Господня сегодня певец Чаши в руках Всевышнего.

Теперь представь, сын Мой, какое вино предстоит тебе вкушать после длительных сумерек и продолжительных умопомрачений, против твоих пустынных сольных стонов и отчаянных воплей. И наберись терпения, дитя Моё. Подвижничай в терпении, как некогда подвижничал ты в посте и в девстве. Пройдя обе эти ступени, навыкни теперь в настойчивости, терпении и духовном мужестве. Не выпускай из виду Чашу. Она рядом с тобой в цементированном страстнОм герметическом саркофаге, в закрытой консервной банке, в деревянном яйце. Куда бы ни запрятала тебя Госпожа Премудрость от себя самого, от ближних и от света белого — Грааль не отступает, запомни. Никогда не отступает.

Не регулярных молитв ищи, а неописуемых доныне состояний, чудодейственных блаженств . Не регулярные последовательные правила (их достаточно в фарисейских уставах), а таинственные посвящения и неизреченные блаженства отличают помазАнника от прочих.

За тобой пойдут, читая на твоём челе особые печати, каких нет больше ни у кого, прозревая Граалевы переливающие неизреченным светом небесные составы, вкушая духовным нюхом благовонные масла, коими ты помазАн. От одного твоего присутствия окормятся. От взора твоего. От уст твоих. От слова твоего. Они больше молитв .

Запомни: нет ничего слаще присутствия помазАнника в час излияния мёда из его мирропомазАнных уст. Но ещё слаще помазАнник в страстнОм, закрытый для мира, запечатанный для большинства, юродствующий.

Слаще этого свидетельства в дурмане всеобщего оцепенения и идиотизма нет ничего. Наибольшая благодать подаётся именно в этом состоянии августейшей императорской четы Романовых в Тобольском и Екатеринбургском заключении.

+++

О Грааль, этот умопомрачительный кладезь для серафитов! Тупорыло уставятся православные носороги и католические прожорливые акулы. Грааль размозжит им гипнотический мозжечок и умозрительный жупел — два их порочных начала, на коих паук сплетает сеть института для назойливо жужжащих мух. Однако милостью Божьей издыхает паук и жужжащих прихожанок становится всё меньше.

Какой смысл паломничать аж в саркофаг а Ассизи, где будто бы мощи святых Франциска и Клары, когда рядом расхаживают живые помазАнники в плащах возрождённых тамплиеров и на лице у них написан живой Грааль! Каким же круглым идиотом, каким же помазАнником от лукавого нужно быть, «приползанином» римского капища, чтобы не рассмотреть воочию ученика Христова и пускаться за тридевять земель, за две тысячи миль маршрутом Алабама-Нью-Йорк-Милан-Ассизи, чтобы нырнуть куда-то на десятиметровую глубину Цементного саркофага с бумажной надписью: «Здесь восемь веков назад упокоился Франциск Ассизский»! Какая очередная заморочка с далеко идущей целью: отвести взоры от живого помазАнника в пользу ими убитого восемь веков назад.

О, кто же! О, когда! Кто, если не предтеча Второго Пришествия и великий учитель обличит этих величайших преступников всех времен?

Никакая мафия не способна прибегать к подобной мерзости. Мафиози, чьи руки по локоть в крови — святые ангелы по сравнению с этими изуверами. Кровопийцы и людоеды — как маленькие дети.

Делают своё дело на мощах убитых ими святых, присваивают себе похоронное наследство и смеют возвещать о себе как о святой церкви, зная, что нет с ними ни Христа ни ангелов, не имея веры и знания учить верующих и ищущих познать Его. Нечто не лезущее ни в какие рамки: убивать святых, чтобы затем их канонизированными в святцах чучелами убивать живых помазанников. Никакая чикагская и одесская мафия или неаполитанская каморра не способна ни на что подобное.

+++