Блаженные времена, хрупкий мир

Лукасу было свойственно строить гармонию совсем на другом, разрушая моменты счастья скорее, чем Лео успевал ими насладиться. Лео так увлекся созерцанием своих собственных ног, что не сразу заметил, подняв глаза, что Лукас и Юдифь уже опередили его шагов на двадцать, идя под ручку и совсем не обращая внимания на то, что он отстал. Кроме того, Лукаса тянуло использовать любую возможность, чтобы предаться чревоугодию, ему хотелось попробовать и вот эту булочку, и вон то печенье, которое так аппетитно выставлено было в витрине. В первом баре, куда они зашли, Лео пил только минеральную воду, Юдифь и Лукас пили кампари. Лео сердился. Зачем понадобилось сразу заходить сюда, не прошло и десяти минут, как они вышли, это была пустая трата денег, а они еще ничего не успели посмотреть. Когда Лео хотел было заплатить за воду, Лукас сказал, что он платит за всех. Вскоре после этого, в следующем баре, Лукас уговаривал Лео тоже выпить кампари. Лео, который и без того уже успел пожалеть, что в прошлый раз, когда Лукас за него платил, пил всего лишь воду, согласился. Кампари показался ему на удивление вкусным. Он выпил залпом и заказал еще. Раз уж Лукас так щедр. Тут-то он и попался. Когда дело дошло до оплаты, Юдифь сказала: Теперь платит Лео, а в следующий раз я. Две порции кампари так ударили Лео в голову, что в следующем баре, прекрасно зная, что на этот раз ему платить не надо, он снова пил только воду. Спиртное среди бела дня, в такую-то жару. Полная бессмыслица. Сознание было бессмысленно затуманено. И он заплатил за шесть кампари, чтобы потом даром выпить минеральной воды, которая ему в общем-то была не нужна.

Виной явно было спиртное. Неясно только, зачем Лео спустился по ступенькам, которые вели с тротуара к каналу. Ступеньки эти были, по-видимому, предназначены для того, чтобы удобнее было садиться в гондолу, которая могла здесь причалить. Но никакой гондолы в этот момент не было, и ступеньки вели прямо в воду. Лео рассказывал потом, что заметил необычайной красоты палаццо, наполовину скрытый изгибом канала, и что будто бы он спустился вниз, ожидая, что с нижней ступеньки откроется особенно привлекательный вид на это здание. Вода все время накатывала на ступеньки, и они от этого поросли водорослями, и ноги на них скользили. Уже на второй ступеньке Лео поскользнулся и скатился в воду, он выглядел, как артист на сцене — это позже отметил Лукас — словно он просто хотел сделать вид, будто падает в воду, чтобы потом, обнаруживая невероятное искусство владения телом, успеть вскочить и, смеясь, склонить голову перед аплодисментами перепуганной и восторженной публики. Но Лео свалился в воду, как мешок. Он не успел среагировать, и все же того времени, которое прошло от понимания, что он упадет в воду, до самого падения, было достаточно, чтобы Лео невероятно удивился. Черная поверхность воды напоминала оборотную сторону зеркала. Зеркало воды. Но это оборотная сторона зеркала. Я прорвусь сквозь зеркало, проломлю вход в действительно отражающий себя мир, оставив позади неотраженный мир, который скрывается позади зеркала. Удар, осколки, обломки, нет, брызги, и смыкающаяся над ним вода.

Лео снова всплыл, и то, что он увидел, отличалось от покинутого им мира только тем, что он увидел все с расстояния, которое ему, казалось, было никак не преодолеть. Люди в сухой одежде у самого канала, и взгляды их могли означать все что угодно, но каждый будто спрашивал: как только могло такое случиться? Лео подплыл к ступенькам и выбрался из воды. Американские туристы в клетчатых брюках и теннисных туфлях сфотографировали его и, смеясь, пошли дальше. Пойдем обратно в гостиницу, тебе надо переодеться, сказала Юдифь. Лео хотел было положить голову ей на плечо, но она отшатнулась. Во что я переоденусь, у меня больше ничего нет, сказал Лео. У меня только один этот костюм. Я думал, что на три дня в Венеции одного костюма достаточно.

Не может быть, сказал Лукас, что же у тебя тогда в сумке, у тебя же сумка набита вещами. Лео оглянулся, вокруг хихикающие, глазеющие на него люди. Он провел рукой по мокрым волосам, тыльной стороной ладони вытер лицо. Где мои очки, сказал он. Он вновь взглянул на гладкую, как зеркало, воду канала. Где мои очки.

У тебя же там должно быть хоть что-то на смену, сказала Юдифь.

Вокруг ног Лео уже образовалась лужа.

Что же у тебя там, в сумке?

У меня в сумке, сказал он. Ах, да. Одни книги. Немного белья на смену. И книги.

Юдифь и Лукас привели Лео обратно в отель, Лео шел теперь гораздо быстрее, чем до того, он, словно улитка, оставлял за собой влажный след; они велели ему принять душ — как от тебя воняет, сказала Юдифь — и ждать их в номере. А они пока купят ему какую-нибудь одежду.

Это будет, наверное, Бог знает сколько стоить, сказал Лео, а костюм ведь высохнет.

О своем костюме можешь забыть, сказал Лукас.

Когда Лео наконец стоял перед зеркалом, одетый во все новое, ему показалось, что он превратился в невидимку, а вместо него в зеркале показался клоун, чтобы, сделав грустное лицо, посмеяться над ним.