Блаженный Августин

– Да, ну что, что…, – пожал плечами Андрей, – помню, что мы с Вами ругались из-за еды…, простите, я больше не буду, постараюсь поменьше…

– Нет, нет! Андрей, это ты меня прости, я так…, – прервала его «тёть Граня».

– А вспомнил! – потёр ладонью лоб Андрюша, не обратив внимания на встревоженно, испуганно вытянувшееся лицо Глафиры, – помню, что я сегодня ночью пришёл сюда и потихоньку начал есть колбасу с хлебом, а потом Вы зашли на кухню и сказали, что так делать нехорошо и сегодня утром вы меня хорошо покормите…, ну и всё…, я пошёл спать.

– Андрей…, – судорожно сглотнула от непонятной радости мачеха, – не вчера это было, а три дня назад.

– Как это?! – испуганно вздрогнул всем тельцем Андрей и посмотрел на пожимающего плечами отца.

– Ну так, – с облегчённым вздохом подтвердил Юрий Венедиктович, – сегодня второе мая, Андрюша, вечер.

– Так, а ты хочешь знать, что случилось? – тут же, сорочьей скороговоркой начала «плести новую реальность» Глафира, – тридцать первого, утром, мы с тобой вместе вышли из дома, ты в школу, а я в магазин, («с чего бы это вдруг?», подумалось Андрею, сквозь навалившуюся дикую головную боль), а прямо у подъезда хулиганы, уголовники какие-то на нас напали, видимо хотели деньги отобрать, («откуда здесь, в этом районе, гопстопники?», опять всплыла в голове непонятная, не совсем осознаваемая мысль), тебя они толкнули и ты, видимо головой ударился, и от этого память, наверное, отшибло…, а мне вот видишь…

– Ужас, – тихо заплакал обманутый мальчик, – пап, я прилягу ещё, а то у меня голова сильно болит.

– Да, да! Конечно, – «заквохтали» оба, странно переглядывающиеся между собой, взрослые, – а кушать? Кушать, Андрюша? Не хочешь? Потом? Ну, потом, так потом.

НЕПОЛНАЯ РЕМИССИЯ

«Ах, обмануть меня не трудно!..

Я сам обманываться рад!»

Александр Сергеевич Пушкин

– Так значит всё хорошо у вас? – недоверчиво прищурилась крепкая немолодая женщина оглядывая сидящую перед ней «семью», – а зачем все вместе, оба взрослых пришли?

– Так ведь, – вскинул взгляд Юрий Венедиктович, – Глафира Ивановна Андрею неродная, приёмная мать, вот и мы решили познакомить Вас, а то у меня на работе…, ну мало ли что…, вдруг в следующий раз не смогу…

– Так в следующий раз, скорее всего, понадобится не ранее, чем через полгода, – с ироничной улыбкой на полном, круглом, покрытом веснушками лице, перебила Андрюшиного отца женщина, – а к этому сроку, как я понимаю, у Глафиры Ивановны самой срок подойдёт и совсем не до того ей будет, чтобы куда-то ходить. Как у Вас беременность протекает? – пристально посмотрела на сильно располневшую, встревоженно заёрзавшую на стуле, мачеху.

– Спасибо, вроде всё хорошо. А что?

– Да ну нет, ничего, – пожала в ответ плечами психиатр, – мне просто непонятно зачем Вы сейчас здесь.

– Так ведь я же мать…

– Официально? Документы об усыновлении оформлены? – требовательно вопросила женщина.

– Пока ещё нет…

– Ну, на нет, и суда нет, можно было и не тревожиться, а остаться дома, – сделав паузу и многозначительно помолчав, снова требовательно вопросила, – так зачем Вы здесь?

– Понимаете…, – немного задыхаясь от волнения начала «тёть Граня», – я сейчас тоже жду ребёнка…, от Юрия Венедиктовича…

– Аааа! Так вот в чём дело! – негромко рассмеялась врачиха, – ну это Вы зря волнуетесь, потому что проблемы у Андрея из-за которых он у нас учёте, проистекают по материнской линии. Так, по крайней мере, мне Борис Абрамович сообщил…

– А Вы с ним знакомы? С «Айболитом»? – неведомо почему, дёрнуло влезть в разговор Андрея, – то есть…, я хотел сказать…

– Стой! Стой! Подожди, подожди! – вскинулась женщина-врач схватив Андрюшу за руку чуть ниже локтя, как будто он собирается куда-то убежать, – ага, нет, – вздохнула разочаровано, бросив быстрый и пристальный взгляд прямо в самые зрачки подростка, – опять «спрятался».

– Кто спрятался? – удивлённо вытаращились на неё супруги.

– Неважно, – с доброй улыбкой ответила психиатр, не отрывая взгляда от Андрюши, – да, малыш, мы знакомы с Борисом Абрамовичем. Училась я у него, по профильной дисциплине, а потом он, почему то, профессуру бросил и в вашу глухомань уехал. Ты знаешь, Андрей, мы ведь студентами тоже его «айболитом»…, – прервавшись и посмотрев на раскрывших рты новоиспечённых супругов, попросила, – не могли бы вы, оба, оставить нас одних на пол часика. А потом я вас позову, – успокаивающе кивнула вслед, с готовностью подскочившим, отцу и мачехе.

– Ну вот, – бубнила себе под нос докторша, что-то заполняя в истории болезни, – как я и говорила, придёте через полгода…, ну это, если не произойдёт ничего экстраординарного…

– Альбина Петровна, – угодливо заёрзала на стуле мачеха, – а о чём Вы всё-таки? Кто спрятался?

– Кто надо, тот и спрятался, – строго посмотрела на виляющую взглядом Глафиру психиатр, – а Вы почему так заинтересовались? Знаете же поговорку «меньше знаешь, крепче спишь»? Вас же ЭТО пока не «коснулось»? Или «коснулось» и вы что-то от меня скрываете?

– Нет, нет, нет! – хором запротестовали Юрий Венедиктович и Глафира Петровна.