Блаженство страсти

Крогер поставил на угли закопченный кофейник и рявкнул, повернувшись к переводчику:

– Пошевеливайтесь, Виллалобос, займитесь чем-нибудь полезным. Нам нужен хороший завтрак, если мы собираемся лезть за золотом.

Эрнандо направился к ящику с припасами.

– Вы сказали «мы», сеньор? Я лазить не буду, не ждите. Я для этого не гожусь и питаю отвращение к воде во всех видах.

– Это видно невооруженным взглядом, – фыркнул Крогер. – Я сказал «мы» не в этом смысле. Но как вы думаете, зачем я взял вас сюда? Если вы хотите получить свою долю, вам, черт побери, придется ее заработать. Ваше дело – веревки и механизмы. Уж на это-то вы годитесь?

Эрнандо, пытавшийся открыть ящик с провизией, кивнул:

– Да, сеньор, это я вполне сумею сделать. Можете не опасаться.

Когда Эрнандо приготовил завтрак, состоявший из кукурузных лепешек, кофе и бекона, Крогер присел на корточки подле него.

– Скажите, к колодцу есть дорога? Мы можем доехать туда в нашей коляске?

– Дорога была, сеньор, ее построили майя, но она сильно заросла, и я очень сомневаюсь, что коляска по ней пройдет. Лучше взять лошадей. Сеньорита может ехать сзади вас, я пойду пешком, а вторая лошадь повезет вещи.

Крогер нахмурился.

– Легче было бы ехать в коляске; ну ладно, лошади так лошади. Давайте кончим завтрак – ив путь. У меня просто руки чешутся добраться до этого колодца!

Джессика, смотревшая на них и все слышавшая, заметила, что Эрнандо бросил на Крогера странный взгляд, но тот не обратил на переводчика никакого внимания.

Эрнандо что-то знает, заключила Джессика; что-то такое, о чем он не говорит Крогеру. От этой мысли Джессика воспрянула духом. Пусть Эрнандо сказал, что не может – или не хочет – помочь ей; во всяком случае, он не совсем на стороне Крогера.

Священный колодец Чичен-Итца находился примерно в сотне ярдов от центра древнего города. Чалая кобыла Крогера осторожно ступала по каменистой тропе; Джессика, сидя позади Крогера, смотрела вокруг. По обеим сторонам тропы росли деревья, невысокие, но тем не менее загораживавшие храмы древнего города. Вокруг с жужжанием носились насекомые. И больше не слышно было никаких звуков, разве что раздавался приглушенный травой стук копыт.

И вдруг Эрнандо, шедший впереди с лошадью в поводу, нагруженной вещами, остановился.

– Мы пришли, сеньор, вот священный колодец.

Джессика, пытаясь разглядеть колодец поверх плеча Крогера, увидела что-то вроде большой круглой дыры в земле и каменные отвесные стены. Колодец был гораздо больше в диаметре, чем она ожидала, – почти как маленький пруд, – но воды видно не было, только отверстие. На противоположной стороне закругленная стена была более высокой.

Когда их кобылка подошла ближе, Джессика увидела воду: она виднелась в глубине колодца, на самом дне странной «шахты», которую, без сомнения, за многие годы проточила вода в пористом известняке.

Крогер спешился и помог сойти Джессике. Когда они подошли к самому краю колодца, облака внезапно разошлись, и сверкнули солнечные лучи, окрасив воду золотистым блеском. Это было и страшно, и красиво одновременно, и Джессика затаила дыхание. Может быть, это какое-то предзнаменование?

Рядом, у края шахты, в беспорядке были навалены большие камни. Эрнандо, заметив заинтересованный взгляд Джессики, кивнул:

– Еще один храм, сеньорита. Может быть, здесь жрецы совершали ритуалы и отсюда бросали жертвы в колодец.

Крогер, став на колени на верхнем камне колодца, внимательно смотрел на темную воду, казавшуюся почти черной теперь, когда солнце опять скрылось за облаками.

– Черт бы побрал этот спуск, а? – нервно проговорил он. – Как вы думаете, там очень глубоко?

Эрнандо пожал плечами:

– Не знаю в точности, но, насколько я могу судить, глубина порядочная.

– Ну ладно. – Крогер поднялся, отряхивая брюки. – Для этого я и запасся всякими приспособлениями. К делу, Виллалобос. Разгрузите лошадь и помогите мне все собрать вместе.

Эрнандо занялся разгрузкой, а Крогер закурил сигару и принялся расхаживать взад-вперед, не отрывая взгляд от воды.

Джессика, поняв, что какое-то время мужчины будут заняты, нашла местечко на камне – остатке рухнувшего храма – и уселась там. Древний камень был теплым и как-то странно успокаивал.

В этом месте что-то есть, подумала девушка; какая-то сила. Она просто чувствовала эту силу. Но, как ни странно, это ее ничуть не пугало, несмотря на рассказ Эрнандо о том, что майя бросали в колодец людей, принося их в жертву, вместе с золотом и драгоценностями. Почему-то это место успокаивало Джессику; в душе ее почти воцарился покой.

Однако взглянув на противоположную стенку шахты, на ее более высокий край, девушка замерла. Там стояло около полудюжины фигур, молча и неподвижно. Все это были мужчины-индейцы. Их темные лица были непроницаемы. Джессика поднялась на ноги.

Может быть, их привело сюда любопытство? Или же их появление таило в себе угрозу?