Бледна как смерть

Именно здесь Бетани увидела, как умерла ее мать. Можно было бы с полным основанием предположить, что она никогда не захочет сюда вернуться. Но, может быть, именно здесь она чувствовала близость матери.

Наташа вспомнила, что оставила заднее окно и переднюю дверь в доме Уилдингов открытыми.

При дневном свете дом казался уютным и дружелюбным, хотя каменная крыша сильно осела. Наташа представила себе покупателей, которых может привлечь такой дом. Молодые пары, которые не могут позволить себе купить загородный дом в хорошем состоянии и готовы по вечерам и выходным дням самостоятельно реставрировать и ремонтировать его, чтобы со временем превратить в уютное семейное гнездышко. Дом был красивым – именно в такой они с Маркусом когда-то собирались перебраться.

А может статься, какой-нибудь застройщик выкупит это место и сотрет постройку с лица земли.

Наташа вошла через переднюю дверь, закрыла ее на засов изнутри, повернув тяжелый ключ. Потом прошла на кухню, вылезла через окно и плотно прикрыла створку.

Когда Наташа повернула за угол, то увидела Джейка Ромилли, стоявшего возле «Санбима». Она оглянулась в поисках его «Селики», но не увидела ее. Значит, он позаботился о том, чтобы спрятать машину. Она медленно прошла по садовой дорожке, тщательно закрыла за собой ворота. Вытащив из кармана ключи, направилась к автомобилю, стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Я ждал тебя, – он засунул руки в карманы пальто. – Как она?

Наташа вспомнила синяки на коже Бетани, смерила его уничтожающим взглядом.

– А как ты думаешь?

– Я звонил в больницу. Там сказали, что она поправится.

– Твоя забота очень трогательна. Как ты узнал, что я приеду сюда?

– В больнице пригласили к телефону ее отца. Я сказал, что мне надо поговорить с тобой, и он любезно сообщил, что ты поехала забирать машину.

Она заметила, что его рука в кармане была сжата в кулак. Может, он держал оружие?

– Как ты смотришь на то, чтобы пойти прогуляться? – спросил он.

Наташа посмотрела на пустынные переулки, дома с окнами, по-прежнему закрытыми занавесками, покрытые льдом лужи. Адам и Эндрю знали, что она здесь, но несмотря на это...

– По некоторым причинам у меня нет настроения.

Джейк сказал со смешком:

– В таком случае, проведем экскурсию. – Он обошел вокруг машины. – Ты случайно не знаешь, когда в Рэдклифе приемные часы? Надо бы поехать, представиться ее папочке.

Он не собирался оставить Бетани в покое.

– Подожди.

Резкость в ее голосе заставила его остановиться. Пусть едет... Нет. Надо покончить с этим сейчас. Отбросив в сторону все свои страхи, Наташа выпалила:

– Как ты собирался заткнуть глотку своему дружку Алексу?

Он огляделся, презрительно фыркнул.

– Он из тех, кто не слишком хорошо ладит с законом. Поверь, я знаю о нем достаточно, чтобы он не сказал никому ни слова.

– Да, с такими дружками...

Он медленно приближался к ней.

– Я едва до нее дотронулся.

Его лицо было на расстоянии нескольких дюймов от Наташиного, но она не отступила ни на шаг.

– Едва?

– Я ничего не сделал.

– Кроме того, что неделями мучил ее! Потом преследовал ее здесь. Запугивал, давил на нее, пока она не потеряла сознание?

– Если она обратится в полицию, там не поверят ни одному ее слову. – В его голосе прозвучало раздражение и злорадство. – Мы были любовниками три месяца. Я им скажу, что она договорилась встретиться со мной здесь. Все всплывет – «Вороны», все-все. Алекс и Кристин дадут показания, что Бетани нравилось этим заниматься. Во всех смыслах. Когда в полиции увидят фотографии, которые она разрешала мне сделать наедине, это поставит под сомнение все, что она скажет.

Она пристально посмотрела на него. Положи этому конец, и будь он проклят!

– Фотографии могут быть полезными и по другой причине. После общения с вами у меня появились кое-какие соображения. Например, относительно синяков на теле Бетани. Полагаю, что их стоило бы запечатлеть в назидание потомкам.

Он сделал шаг назад, вытащил руку из кармана, прижал ее к боку, что-то пряча. Солнечный блик на металле. Связка ключей. На том же кольце швейцарский армейский нож. Он лениво нажал на кнопку, выскочило небольшое острое лезвие. Еще одно нажатие – и лезвие скрылось. И снова щелчок.

«Не смотри. Продолжай говорить», – уговаривала себя Наташа.