Бледная графиня

Лили чувствовала, что долго не сможет сопротивляться здоровой и сильной Доре, которая, теперь девушка поняла это отчетливо, разыгрывая спектакль со спасением сумасшедшей, на самом деле задалась целью выбросить ее из окна, оправдавшись потом самоубийством ненормальной пациентки.

И в ту минуту, когда надежды на спасение уже не оставалось, внизу, под окном, появились люди.

— Держи ее крепче! Тащи назад! — кричали они. — Принесите сюда скорее соломы, матрасы.

— Я не могу оторвать ее от окна, у нее дьявольская сила! — исходила гневом Дора — вне себя потому, что ей помешали.

Тут дверь в палату распахнулась и вошел новый доктор — здоровый мужчина лет тридцати. В одно мгновение оценил он всю опасность ситуации и решительно подошел к окну.

— Она пытается прыгнуть в окно, — сказала разгоряченная сиделка.

— Назад! — приказал доктор, схватив Лили и оттолкнув Дору. — Приди я минутой позже — и она погибла бы.

— Не я, а она сумасшедшая, — прошептала Лили, указывая на Дору.

— Закройте окно, — велел доктор. — Я не думаю, что девушка настолько больна.

У Лили не оставалось сил для оправданий.

— Отнесите больную на постель! — скомандовал доктор.

— Только не она! — в ужасе отшатнулась Лили.

— Хорошо. В таком случае — уйдите, — приказал доктор Доре. — Я пришлю другую сиделку.

XXI. ПЛАН ИСПАНКИ

Вечером следующего дня, после того как Бэла напрасно съездила к Митнахту за своими драгоценностями, по одной из улиц Нью-Йорка, недалеко от аллеи Мадисон и Центрального парка, дама, закутанная в темный шелковый платок, шла, выбирая места потемней и побезлюдней.

Было около восьми вечера, и на улицах, примыкающих к Центральному парку, было очень мало прохожих. Незнакомка осторожно пробиралась в тени домов. Это была молодая и, судя по выглядывавшему из-под платка элегантному платью, далеко не бедная особа. Она быстро свернула в боковую улицу и подошла к большому дому. Дама вошла в подъезд, поднялась вверх на два этажа и возле двери одной из квартир нажала пуговку электрического звонка. Позвонив, внимательно прислушалась. Но в квартире стояла тишина. Никто не откликался на звонок. Внутри, очевидно, никого не было. Тогда дама вынула из кармана ключ и отперла дверь.

Поспешно войдя в слабо освещенную переднюю, она вынула ключ и снова затворила за собой дверь.

Чувствовалось, что она хорошо знакома с расположением квартиры, поскольку, не мешкая, прошла в довольно большую комнату, отделенную портьерой от небольшой спальни.

В спальне было темно, но в смежной с ней комнате горела лампа — хозяин, вероятно, ушел ненадолго.

Убедившись, что хозяин не спит, а отсутствует, что шторы на окнах задернуты, вошедшая — а это была испанка Бэла — не теряя ни секунды, начала обыскивать шкафы, комоды, чемоданы. Ни одного уголка не оставила она нетронутым. Действовала она быстро, но аккуратно и не забывала все возвращать на прежние места.

Глаза испанки гневно сверкали, и не было на лице ее обычной очаровательной улыбки. Она искала свои драгоценности…

Бэла не стала обращаться к правосудию, надеясь больше на себя. Этим и был вызван ее ночной визит. Хозяин квартиры ушел и, скорее всего, не подозревал, что творится сейчас в его доме, поэтому Бэла была крайне осторожна, опасаясь, чтобы что-нибудь не выдало ее присутствия. Однако все ее старания найти драгоценности оказались безрезультатны. Она обшарила все, кроме нескольких совсем маленьких ящичков в письменном столе, ключи от которых не нашла.

Тогда Бэла зажгла свечу и пошла в спальню, где также все просмотрела, но тоже безрезультатно, если не считать платка, испачканного сажей.

При виде его Бэла довольно улыбнулась, словно нашла подтверждение своей догадке.

«Это, несомненно, он. Мои драгоценности у него, — подумала испанка. — Он их хорошо припрятал. Осталось последить за ним хорошенько. Я и только я одна смогу вернуть себе мои вещи. В квартире их нет, в чем я убедилась, значит, они где-то в другом месте. Да, он, конечно, хитер и ловок, но не настолько, чтобы совсем не оставлять следов. Платок выдал его. Чтобы его не узнали, он, отправляясь грабить меня, вымазал лицо сажей и, чтобы отвести от себя подозрения, бросил на пол чужой платок. Ну, ничего, ты хитер, а я хитрее, — злорадно размышляла испанка. — Ты и не подозреваешь, что я знаю, кто настоящий вор, и я, пользуясь этим, буду следить за каждым твоим шагом и в конце концов вырву у тебя свои драгоценности».

Вдруг раздался звонок. Бэла вздрогнула — кто-то пришел. Она поспешно вернулась в первую комнату и, поставив свечу на место, спряталась в спальне.

Позвонили еще раз, после чего Бэла услышала удаляющиеся шаги. Но тотчас же шаги стали приближаться.

И тут Бэла заметила, что погашенная свеча еще дымится. Она подбежала и сжала фитиль пальцами. Дымок исчез, и она снова бросилась в спальню.

Едва успела она опустить за собой портьеру, как Мак Аллан отворил дверь и, пропуская вперед Митнахта, вошел вслед за ним. Бэла облегченно вздохнула. Вошедшие ее не видели. Она же, стоя за темной портьерой, прекрасно все видела и слышала.