Бледная графиня

— Да, очень плохо. Фон Митнахт утверждает, что у него так много невзгод, что он боится, в состоянии ли будет пользоваться своим богатством, когда, наконец, получит его.

Графиня отлично поняла намек ирландца.

— Ну, — ответила она, смеясь, — я не думаю, чтобы к тому времени господин Митнахт так постарел. И к тому же, если он будет продолжать тратить так много, как в последние три месяца, то ему вообще нечего бояться.

— Я знаю, что перед самым моим отъездом он получил от вас порядочную сумму.

Он и это знал! Беспокойство начало овладевать графиней.

— С какой же все-таки целью фон Митнахт послал вас ко мне? Я что-то никак не могу этого понять, — сказала бледная графиня, в упор глядя на ирландца.

Мак Аллан смущенно улыбнулся. Он хотел воспользоваться данным ему поручением для собственной корысти и, насколько возможно, оставить графиню в неизвестности относительно степени своей осведомленности о ней. Он, со свойственной ему опытностью в такого рода делах, сразу заметил, что графиню с Митнахтом связывает какая-то тайна. Наведя по приезде сюда кое-какие предварительные справки, он уже полагал, что приоткрыл полог этой тайны. Мак Аллан сразу понял, что Митнахт с графиней делили миллион, и теперь сам рассчитывал получить что-нибудь из этой суммы. «Если двое таинственным образом что-то делят, причем один из них при этом старается убраться куда-нибудь подальше в безопасное место, то, значит, дело тут нечисто», — мысленно рассуждал ирландец. Вывод его был прост, но вполне логичен.

— Вы спрашиваете о цели моего путешествия, графиня… — сказал Мак Аллан, прикидываясь растерянным. — Я, право, боюсь даже и сказать… Поручение мне дано очень тяжелое, и если бы оно было не от Митнахта, то…

— И какого же рода поручение? — нетерпеливо допытывалась графиня, которой ирландец начинал действовать на нервы.

— Он поручил мне просить у вас денег.

Графиня поднялась с холодным и гордым видом.

— Подобного поручения вы могли бы и не брать на себя, — сказала она ледяным тоном. — Если господину Митнахту хотелось что-то получить, он мог бы обратиться за деньгами сам.

— Извините, графиня, я, кажется, не так выразился, — нимало не смутился Мак Аллан, поднимаясь вслед за ней, — но речь идет, как бы удобнее выразиться, о дивидендах с одного общего капитала, которые следовало бы поделить…

— Довольно, сударь! — Графиня выпрямилась и пронзила ирландца гневно-презрительным взглядом. — Я не могу больше верить, что вы пришли по поручению господина Митнахта.

— О, графиня, я лишь повторяю слова моего друга. Прошу прощения, если я невольно оскорбил ваше сиятельство. Я, конечно, не знаю, о каком капитале идет речь и какая связь существует между вами и Митнахтом, но мой друг находится сейчас в стесненных обстоятельствах, и, если вы не перечислите ему через меня помощь, я опасаюсь самого худшего.

— Ваш приезд сюда совершенно напрасен, сударь. Отправляйтесь назад к вашему другу и передайте ему, что коли возникла такая острая нужда, пусть он обратится ко мне лично.

— Я пользуюсь его полным доверием, графиня. Я надеюсь, что вы войдете в положение, передумаете и не оставите меня с пустыми руками, — не сдавался ирландец. — Мне кажется, что это и в ваших интересах тоже. Господин Митнахт очень вспыльчив. И ваш отказ может привести его в ярость.

— Что вы говорите? Надо же! Я так напугана! Для меня фон Митнахт — всего лишь бывший управляющий замка, и все, что ему причиталось, им получено, кроме небольшой суммы, которую, по некоторым причинам, я не могу теперь выплатить.

Мак Аллан насмешливо улыбнулся.

— О, это, конечно, меняет дело. Но я бы посоветовал вам не расставаться со мной таким образом. Боюсь, не пришлось бы вам потом раскаяться.

— Довольно! Я слишком долго вас слушала, — негодующе воскликнула графиня. — А теперь вижу, что вы просто пытаетесь выманить у меня деньги, прикрываясь именем Митнахта. Мне больше не о чем с вами говорить. Будьте довольны и тем, что я еще не вызвала полицию.

С этими словами графиня решительно удалилась из гостиной.

Раздосадованный и испуганный таким поворотом, Мак Аллан поспешил поскорее убраться из замка.

Пока шел этот разговор, Леон Брассар заметил в окне Дору Вальдбергер и, подумав, что она ищет его, поспешил выйти на улицу. У входа в парк он нагнал сильно взволнованную надзирательницу.

— Вы не меня ищете, Дора? — спросил Леон. — Пройдемте в эту аллею. Здесь нас никто не увидит. У вас новости из больницы Святой Марии?

— Да, господин Гедеон, — со злостью сказала Дора. — Право, есть от чего взбеситься — уж и порядки там! Этому надо положить конец.

— Расскажите, что случилось?

— Этот новый доктор Вильм губит заведение. Знаете, с кем он живет душа в душу? С асессором Бруно фон Вильденфельсом. И с так называемой графиней. Он готов для них на все. Но от меня ничего не скроется. Недавно асессор и Вильм были у сумасшедшей, и она рассказала им сон о какой-то пропасти в меловых скалах, где вроде бы живет какой-то старик.

— Новый доктор все еще там?

— Между нами произошла ссора, и я вынуждена уйти из заведения.

— Как уйти? — изумился Леон.

— Да, по его милости.

— А директор?