Бледная графиня

— Это совершенно посторонняя, вовсе незнакомая мне девушка, — глухо сказал он Гагену. — Благодарю вас. Теперь я вполне убедился, что это не молодая графиня. На первый взгляд некоторое сходство есть, но стоит всмотреться повнимательней, как убеждаешься в обратном. Это совершенно незнакомая девушка, которой я никогда и в глаза не видел.

— Но все же сходство имеется? — спросил доктор.

— Весьма отдаленное, какое нередко встречается у молодых девушек в этом возрасте. В особенности когда лицо утратило жизненные краски, — продолжал фон Митнахт. — Нет, это не она. Кому же лучше знать, графиня это или нет, как не мне. Впрочем, я с самого начала так и предполагал. Ведь невозможно даже представить, чтобы упавшая в пропасть молодая девушка спустя несколько недель вдруг нашлась — и где? В самом центре города. Каким образом она попала сюда, вы можете объяснить?

— Право, затрудняюсь, — тихо ответил доктор и сделал знак управляющему, что пора удалиться.

Вместе они вышли из комнаты, превращенной в больничную палату.

— В этой истории вообще много невероятного, напоминающего сказание об Ундине, — заметил фон Митнахт. — Ундина, это прелестное существо, бросившееся в воду из-за несчастной любви, по временам выходит на берег в образе белокурой девушки с длинными распущенными волосами, чтобы завлечь в морскую пучину какого-нибудь юношу посимпатичней… Но мы-то с вами уже не юноши, господин доктор, — усмехаясь, добавил управляющий, — и нам ли верить старым сказкам?

— О, полноте, сударь, — возразил доктор. — Сказкам надо верить, ибо и в наше время случаются различные чудеса, хотя и другого рода.

— Сказка или быль ввергли вашу несчастную пациентку в столь плачевное состояние, но можете быть уверены в одном — это не графиня Лили, а совершенно посторонний, незнакомый мне человек.

— Что ж, это нисколько не уменьшит моих стараний спасти жизнь несчастной, — заверил доктор. — Она получит такой же заботливый уход, каким была бы окружена графиня.

— Прекрасное правило для врача. Желаю вам успеха, господин доктор, очень благодарен за вашу любезность и прошу извинить за вторжение. Теперь я смогу известить графиню, что слухи не подтвердились.

С этими словами фон Митнахт любезно откланялся и вышел из дома доктора.

Он приказал кучеру свернуть в соседний переулок и ждать там, так как ему необходимо сделать еще одно дело.

Здесь следует заметить, что Мария Рихтер давно уже была отвезена на железнодорожный вокзал и в настоящее время уже, вероятно, находилась в поезде на пути в Гамбург.

Доктор Гаген вернулся к себе в кабинет и принялся беспокойно прохаживаться по нему. Дело становилось все темнее и запутанней. Он нисколько не сомневался, что Бруно не мог обознаться. Почему же графский управляющий сделал вид, что не узнал девушку? Почему, с какой целью? И кто из этих двух господ ошибся — асессор или управляющий?

Тут доктор вспомнил о графском вензеле на нижнем белье, который также являлся свидетельством того, что обладательница его и есть графиня Варбург, и в недоумении пожал плечами.

Оставалась одна надежда раскрыть эту загадочную историю — спасти жизнь девушки и вернуть ей здоровье и силы, чтобы она сама могла рассказать, что же с ней произошло…

В это время в кабинет постучала экономка. Она была расстроена и взволнована.

— Господин доктор! — вскричала она. — Белье и платье несчастной девушки украдены. Они давно уже высохли, я хотела снять их с веревки, а там ничего нет. Обыскала весь двор и не нашла. Верно, украл кто-нибудь. И калитка отворена. А я хорошо помню, как закрывала ее на крючок…

Гаген вышел во двор вслед за экономкой и убедился, что она говорит правду: калитка приотворена, платье и белье с графским вензелем исчезли.

XIV. РОКОВОЕ НАМЕРЕНИЕ

Итак, Мария Рихтер уезжала в Гамбург. Никто не провожал ее. Выйдя у вокзала из кареты, она поручила свой чемодан заботам носильщика. Фон Митнахт наскоро простился с ней и уехал. Девушка осталась одна.

Как это страшно — быть одной в целом мире. Не осталось никого в живых, кто любил бы ее, кому она была бы дорога, кто заботился бы о ней и тосковал в ее отсутствие. Некому было проводить ее и сказать сердечное слово на прощание.

Печальные мысли теснились у нее в голове, когда она смотрела на остальных пассажиров. Вокруг каждого из них любовь собрала круг провожающих из родных и близких или просто добрых знакомых. Их лица озарены были нежной заботой: любящие матери давали наставления отъезжающим детям, брат напутствовал сестру последним добрым и дружеским советом.

А Мария одна-одинешенька, без родных, без друзей, сидела в углу большого, ярко освещенного зала ожидания. Никто не обращал на нее внимания, никому не было дела до ее переживаний.