Бледная графиня

«…Гедеон Самсон действует по моему поручению, – продолжала она читать. – Он уже хотел один раз освободить тебя, но ты сама помешала этому. В нынешнюю ночь он выведет тебя из заведения. Следуй за ним, не колеблясь. Он доставит тебя ко мне. Самое позднее – утром мы будем вместе. Я вне себя от радости и считаю часы. До свидания.

Твой Бруно».

Она должна была довериться Гедеону Самсону?! Лили еще раз перечитала письмо. Бруно писал ей, Бруно ждал ее, Гедеон должен был отвезти ее к нему… Значит, Бруно обо всем договорился с Гедеоном, а она была к нему так несправедлива?

Лили удивленно покачала головой, пряча записку на груди, и задумчиво постояла в беседке. Какой-то внутренний голос предостерегал ее против Гедеона, при одном взгляде на которого она всегда чувствовала отвращение и страх. А теперь она должна была довериться ему…

Если бы сам Бруно не написал ей этого, она бы никогда не поверила, что этот человек может помочь ее освобождению.

Но скоро сомнения уступили место радости. Наконец-то она станет свободной, снова увидит Бруно и больше никогда не расстанется с ним. Лили взглянула через решетку: на дороге за больничной оградой было пустынно.

Однако скоро беспокойство снова овладело ею. Лили опять начала сомневаться – так пугал ее образ Гедеона. И тут же она укоряла себя, что было бы несправедливым по отношению к Бруно колебаться хоть на мгновение. Возможно, и с Гедеоном она была не права. Быть может, он не так уж дурен, как она думает.

Она утешала себя мыслями о Бруно. Он ждал ее завтра. Но где? Лили снова вынула письмо и перечитала его, но там место встречи указано не было. Без сомнения, Бруно договорился об этом с Гедеоном. Однако как удалось ему добиться помощи Самсона? Мог ли тот, освободив ее, оставаться в больнице? Не грозит ли ему это потерей места?

Лили покинула беседку и начала прогуливаться по двору. И больные, и обстановка вокруг с этой минуты казались не такими уж и ужасными – столь благотворно повлияла на нее надежда на близкое освобождение. Теперь Лили чувствовала сострадание к несчастным, а не прежние страх и отчаяние. И в первый раз со времени своего заключения она свободно вздохнула, чувствуя, как сильно бьется сердце от волнения и ожидания.

Прогулка закончилась. Больные возвратились в палаты. Вернулась и Лили. Дора заперла за ней дверь. Знала ли она о том, что должно произойти ночью? Об этом ничего в письме не говорилось, а ее Лили боялась не меньше Гедеона.

В это время темнеет рано. Лампы уже были зажжены. У Лили огня в палате не было. Она должна была довольствоваться светом из коридора, проникавшим через маленькое окошечко. Из предосторожности лампы в палатах не оставляли.

Лили считала минуты. В письме было сказано, что ее освободят ночью, но час не был назначен.

После десяти часов Лили начала прислушиваться к малейшему шороху. В коридорах становилось все тише и тише. Гедеон мог появиться с минуты на минуту. Однако при мысли о нем Лили по-прежнему чувствовала необъяснимый страх. Может быть, тому способствовала и ночь, темная и ветреная?

Часы пробили одиннадцать. Сердце Лили готово было выскочить от ожидания и неизвестности.

Вдруг ей послышалось, что по коридору кто-то идет. Затаив дыхание, она прислушалась. Действительно – чьи-то шаги. Вероятно, Гедеона. Дора ушла дежурить на всю ночь в палату буйных, и вряд ли она сейчас могла появиться. Дом был погружен в глубокую тишину, только ветер свистел во дворе да кричала какая-то больная, должно быть, растревоженная непогодой.

Шаги приблизились. Лили не ошиблась – шли к ней.

Сердце девушки замерло. Сейчас должно все решиться: ее жизнь, ее счастье зависели теперь от удачного бегства. Но как легко могло все сорваться! Мимо скольких сторожей надо пройти, сколько дверей отворить, прежде чем выйти на свободу. Лили говорила себе, что Бруно прав, что никто, кроме доктора, не в состоянии был сейчас освободить ее. Ключ тихо повернулся в замке, и так же бесшумно отворилась дверь. Это был Гедеон. Лили сразу узнала его длинное лицо, рыжие волосы и бороду.

Было около полуночи. Слабый свет проник из коридора в комнату Лили.

– Графиня, – послышался тихий голос, – графиня! Пора! Пойдемте, я провожу вас.

– Куда мы отправляемся, господин Самсон? – дрожащим голосом спросила Лили. – Я боюсь.

– В город, на станцию железной дороги. Я провожу вас к фон Вильденфельсу, с которым мы все уже обговорили. А завтра утром мы его встретим на одной из дальних станций.

– И вы все это время будете со мной?

– Так условлено.

– А что подумают здесь?

– Здесь? – с презрительной усмешкой ответил Гедеон, подходя ближе к Лили. – Я давно уже хотел бросить это место. Теперь без сожаления брошу.

Гедеон подошел к ней так близко, что Лили хорошо видела блеск его серых глаз. Она невольно отступила.