Бледная графиня

Поезд подъезжал к новой станции. Уже раздался гудок локомотива. Надо было срочно убрать мертвеца из купе. И это было самое опасное. Но у Митнахта уже созрел план. Он открыл окно и высунулся. Станция была совсем близко. Со своего места кондуктор не мог видеть, как Митнахт осторожно откроет дверь. Локомотив снова дал гудок. Терять времени было нельзя. Митнахт схватил труп и выбросил в дверь вагона.

Поезд покатил дальше. В темноте никто ничего не заметил.

Митнахт тихонько затворил дверь. В вагоне не осталось никаких следов происшедшего. Если Арнольд не умер от удушения, в чем Митнахт не успел удостовериться, то, без сомнения, убился при падении. До сих пор все шло отлично. Оставалось только благополучно выйти на ближайшей станции.

Поезд остановился. Митнахт сам, не дожидаясь кондуктора, поспешно отворил дверь, выскочил из вагона и снова захлопнул ее. На этой станции выходило и входило много пассажиров. Образовалось даже легкое столпотворение. Митнахт встал в сторонке и стал наблюдать за купе, которое только что покинул.

В купе вошли два господина. Следом появился кондуктор. Он спешил. Быстро забрав билеты, он удалился и, скорее всего, забыл о прежних пассажирах, недавно ехавших здесь.

Время стоянки поезда истекло. Митнахт успокоился и был страшно доволен, что никто не вспомнил о нем и его спутнике.

Раздался свисток кондуктора, двери вагонов быстро закрылись, локомотив запыхтел и медленно тронулся с места. Вагонные кондуктора заняли свои места. Железнодорожные служащие, встречавшие поезд, стали уходить с платформ, а сторож взялся гасить лишние фонари. Тогда, в свою очередь, оставил станцию и Митнахт, отправившись к тому месту, где он сбросил телеграфиста. Скоро он растворился в ночной тьме.

XVI. ОТЧАЯННОЕ РЕШЕНИЕ

Лили, спасенную от пожара, но сильно перепуганную всем случившимся, сиделка перенесла в уцелевшую часть больничного здания и оставила в маленькой комнатке первого этажа. Тут она была в безопасности.

Сиделка сняла с нее полуобгоревшее платье и уложила в постель. Ожоги у Лили были незначительные и скоро должны были зажить.

От пережитого страха и нервного перенапряжения Лили не могла уснуть. А когда утром она узнала от сиделки, что благородный человек, спасший ее, поплатился за это жизнью, горю ее не было границ. Она залилась горькими слезами.

Единственный человек во всем этом заведении, относившийся к ней со вниманием и участием, благородный и добрый, погиб. И теперь вокруг снова не было никого, кому она могла бы довериться. Доктор Вильм был первым, кто попытался доказать, что она здорова, повинуясь при этом исключительно желанию выяснить истину и чувству справедливости. Доктор защищал Лили от преследований Доры Вальдбергер. И вот теперь оба они – и добрый и злой человек – сделались жертвами неумолимой стихии.

Удар этот был слишком тяжел для Лили. Она еще не вполне оправилась от схватки с Дорой, и новое несчастье отняло у нее все силы и надежду. Конечно, оставался еще ее верный Бруно, и она верила его самоотверженной любви, но в стенах этого дома он ничем не мог помочь ей. Да и сам Бруно так верил и надеялся на доктора Вильма.

Никогда еще мысль о том, что остаток жизни ей придется провести в этих страшных стенах, не казалась такой ужасной. Безысходная тоска овладела девушкой, и, пожалуй, впервые за время пребывания здесь она твердо решила сделать все возможное и невозможное, чтобы вырваться отсюда, уже не надеясь ни на кого, а рассчитывая лишь на собственные силы.

Ожоги ее зажили, испуг прошел, и уже ничто не мешало ей предаться мыслям о побеге. Но как устроить его? Необходимо было прежде всего раздобыть новое платье, а главное, требовались деньги для успеха задуманного. Бруно она уже не хотела втягивать в это дело, поэтому решила отправиться прямо к Гагену, а уж оттуда – к матери Бруно.

Таким образом она надеялась навсегда избавиться от всех своих несчастий. Именно в бегстве видела она сейчас единственное свое спасение. Главное – добраться до Вены, а там они обвенчаются с Бруно и уедут путешествовать. Чем больше Лили думала о бегстве, тем легче оно ей казалось…

Весть о пожаре в сумасшедшем доме, как ни странно, по округе почти не распространилась, о чем позаботился его директор, не без оснований опасаясь за репутацию заведения. К счастью, ни один больной серьезно не пострадал.

Из города были приглашены рабочие, и в день похорон Доры Вальдбергер работа началась.

Лили из окна наблюдала необычайное оживление вокруг больницы. Она заметила, что теперь, в отличие от прошлых дней, когда территория заведения была наглухо отделена от внешнего мира, ворота большую часть дня стояли открытыми и запирались только на время прогулки больных. Лили наблюдала за всем этим с лихорадочным вниманием, и в голове ее созревал план.

Времени терять было нельзя, так как такой благоприятный случай вряд ли еще мог скоро подвернуться. И Лили приняла отчаянное решение…