Бледная немочь

— Как тебе не стыдно? — одернула ее мисс Крейн.

— А что я такого сделала? Это самый счастливый день в жизни школьных учителей. Такой радости они не испытывают ни от одного отъезда учениц. Уверена, сегодня они устроят в мою честь праздничное чаепитие.

— Это неудивительно. Ты ведешь себя ужасно, Элинор. Думаю, они еще не забыли паука, который спускался на нитке прямо в стакан с чаем мисс Лоуэлл. Или сухих мух в страницах книги мисс Харт.

— Зато было очень смешно, — не согласилась с гувернанткой девочка, — все девочки просто умирали со смеху.

— Ты находишься в школе для того, чтобы учиться, а не для того, чтобы смешить девочек, Элинор. Думаешь, твоей тете приятно каждую неделю получать письма от директрисы с описанием твоих шалостей? А что ты творишь дома? Кто натер мастикой пол в холле? Бедный старый Беккет упал и сильно ударил ногу.

— Прямо так с подносом и растянулся, — захихикала Элинор, — а Линда, чтобы сохранить равновесие, сплясала жигу.

— Очень смешно, — мисс Крейн сжала губы, — Элинор, ведь ты уже взрослая, тебе почти четырнадцать.

— Ну и что. Это все равно смешно, — девочка тряхнула волосами в знак протеста.

В свои почти четырнадцать девочка успела надоесть собственной тетке, учительницам и многим другим, с кем судьба имела несчастье столкнуть ее, до оскомины. Из-за своей чересчур активной натуры она не могла сидеть спокойно и была отчаянной сорвиголовой. Хотя с первого взгляда Элинор производила прекрасное впечатление: симпатичная девочка с большими серыми глазами в обрамлении черных ресниц и светлыми пушистыми волосами, чистое лицо с белой кожей и нежным румянцем. Но после того, как этот чертенок в ангельском обличье улыбался и начинал творить пакости, все иллюзии разрушались. Гости леди Фэнтон в первую очередь робко интересовались, дома ли ее очаровательная племянница. И если она была дома, тут же придумывали благовидные предлоги своего ухода. Иначе на них дождем начинали сыпаться крупные неприятности.

— Неудивительно, что леди Фэнтон с ужасом ожидает твоих каникул, — продолжала возмущаться мисс Крейн, — неужели, тебе не хочется, чтоб тебя ждали с радостью?

— Тетя не хочет, чтоб я приезжала? — приподняла брови Элинор, — почему?

— У нее гость, — пояснила гувернантка и тут же прикусила язык.

Но было поздно. Глаза Элинор уже оживились и засверкали.

— Гость, — протянула она, — кто это? Мужчина или женщина?

— Зачем тебе? — кисло поинтересовалась мисс Крейн, коря себя за болтливость.

— Женщины лучше. Они такие пугливые, всего боятся: крыс, пауков, тараканов и лягушек.

— Да, особенно тогда, когда лягушка сидит в сумочке, вместе с пуховкой, — съязвила та, — как у миссис Даннинг.

Элинор захихикала.

— Она такой визг подняла.

— Постыдилась бы! — вспыхнула мисс Крейн.

— Глупо бояться лягушек. Они ведь не кусаются, только квакают.

— Зато крысы кусаются, — отрезала гувернантка, имевшая уже кое-какой опыт по части проказ подопечной.

— И совсем не больно. Они меня тоже кусали, и я до сих пор жива. А дохлые крысы вообще безобидные создания.

Мисс Крейн передернуло.

Между тем, леди Фэнтон с нетерпением ожидала возвращения гувернантки. Ею владела безумная и ничем не обоснованная надежда, что мисс Томпсон согласится оставить Элинор в школе на время каникул, хотя умом понимала несбыточность этой надежды. Она беспрестанно выглядывала в окно и обозревала окрестности.

Леди Фэнтон была очаровательной блондинкой, миниатюрной, хрупкой и женственной. В свои двадцать шесть она выглядела на двадцать и притом была красива. До встречи с племянницей, что произошло пять лет назад, она считала, что может держать себя в руках и обладает большим терпением. Но все эти запасы она израсходовала на Элинор в течении полугода, а новому взяться было неоткуда. Леди Фэнтон долго и с чувством поминала покойного братца за то, что тот умер и посадил ей на шею это чудовище.

— Что ты нервничаешь? — спросил у нее высокий мужчина, сидевший в кресле.

Леди Фэнтон обернулась к нему:

— Я надеюсь, я очень надеюсь, что мисс Крейн сумеет уговорить директрису.

— У твоей племянницы каникулы, ведь так?

Женщина тяжело вздохнула:

— О да, Каникулы. Целых два месяца.

Он расхохотался:

— Как это сказано!

— Дорогой Джефф, когда ты ее узнаешь, тебе будет не до смеха. Я знаю, что говорю. Не ты первый, не ты последний, кто восклицал при виде Элинор: «Ах, какой милый ребенок!», а потом жалел, что родился на свет Божий. Да и я сама!

— Ты пытаешься напугать меня ребенком, Кэрол? Вероятно, твоя племянница большая проказница, не более.

— О, если б это было так!

Леди Фэнтон села на стул, сцепив пальцы.