Бледнее бледного

Тихо-тихо так шевельнулся, но этого оказалось достаточно, чтобы один из пауков резко обернулся, пристально вглядываясь в ее сторону. Стоял, покачиваясь на своих длинных тоненьких ножках, и сверлил, сверлил своими глазищами густую тень. Осси замерла и даже дышать перестала. Рано было еще знакомиться. Представиться местным жителям ей хотелось подготовленной и во всей красе. Так, чтобы о встрече этой долго еще вспоминали и детишкам рассказывали…

Похоже, что рассмотреть красавцу длинноногому в полумраке ничего не удалось, но настырный он был, судя по всему, – просто до невозможности. Покинув строй, он поковылял по направлению к Осси, и, что примечательно, ни подарков, ни даже цветков в руках у него не было. Никаких – ни простых полевых, на обочине сорванных, ни специально к такому важному случаю в теплых оранжереях выращенных. Зато был у него, невесть откуда появившийся топорик на длинной массивной рукоятке, которым он лихо помахивал и, по всему видно было, что обращаться с ним арахноид[17] этот умеет, да и похоже, что любит.

Хвала Страннику, брел он медленно. Видно, конечности его для такого непривычного передвижения были все-таки не очень приспособлены. И то верно, землю грешную топтать, – это вам не по колоннам прыгать… В общем, медленно он брел, и подаренного таким образом времени для леди Кай оказалось достаточно.

– Ну, хватит, – решила она, рассудив, что и так уже позволила врагам зайти до неприличия далеко. – Поигрались и будет… Пора умирать!

Заметив шевеление в темноте между колоннами, паукообразный заковылял быстрее…

– Мея прикрой, – эта вскользь брошенная фраза уже относилась к Ходе, которая тут же сорвалась с места и метнулась серой молнией прямо в центр клубящегося на земле облака, на ходу разворачивая желтоватый кокон защиты. А леди Кай, больше не таясь, вышла из укрытия, вскинула к витражному небу обе руки и громко выкрикнула заключительные слова заклинания.

Того самого, которое совсем недавно подвело ее в бою с улами. Вернее, конечно, – не оно само подвело, а память ее и небрежность, но все же… В общем, хотелось ей реванша за ту свою оплошность – себе доказать и другим показать, как говорится.

На этот раз осечки не было.

Все-таки учит нас жизнь! И чем она это делает жестче, тем лучше усваиваются ее уроки. Едва лишь было произнесено последнее слово, вызывающее Мерзлый дождь, как и без того сумеречное под витражной крышей пространство потемнело внезапно повисшим в нем ливнем. Огромные, набухшие невесть откуда взявшейся влагой капли висели в воздухе причудливыми гирляндами, весело перемигиваясь разноцветными бликами. Потом все они разом помутнели, в один миг насквозь промерзнув и превратившись в лед, а затем с нежно-хрустальным звоном взорвались, пронзив пространство тысячами острейших осколков. Мелодично звенящая смерть прошила паукообразных насквозь, превратив их в кроваво-ледяную кашу, а разлетевшиеся далеко вокруг ледяные осколки посекли плиты и колонны мелкими, но глубокими оспинами.

На миг вспыхнула под витражной крышей яркая радуга, слегка подкрашенная промороженной кровью, а затем улеглась, осыпавшись на серые плиты мостовой.

Разразившаяся здесь ледяная буря порвала и прибила к земле зеленое облако, разметав его на части, и Мей, все еще прикрытый щитом Ходы, снова зашевелился, крутя головой по сторонам и недоумевая, куда это все подевались. Видно, имел он на нападавших какие-то свои виды… Хотя, впрочем, понятно какие – головы, господа мои любезные, головы… Новые и уже почти совсем бесхозные…

– Ладно, не переживай, – Осси потрепала Мея по призрачному загривку. – Будут еще тебе черепа. Для закрытых земель здесь что-то больно людно. Сдается мне, что эта встреча была не последней.

«Так, может, они в обе стороны закрыты. Земли. То есть: ни, тебе, сюда войти – ни, тебе, отсюда выйти… Вот и сидят они тут…» – предположила Хода, сворачивая все еще распахнутый над Мейем щит.

– Ага, а от скуки они тут конечности себе поотращивали и по стенам бегать начали, – подхватила Осси.

«А что? – вскинулась Хода. – Эволюция, между прочим, – штука жестокая и непредсказуемая, она еще и не то может. Особенно если в замкнутом пространстве».

– Ну, разве что в замкнутом… – примирительно сказала Осси. Уж больно не охота ей спорить было.

До конца проулка, который закончился лестницей из белого камня, сбегающей куда-то вниз, дошли без приключений и неожиданностей. И это было хорошо, потому, как для замкнутого пространства и позабытых всеми мест плотность проблем на квадратный ард здесь и так превышала все мыслимые и немыслимые пределы.

Лестница была хоть и небольшой, но пока спустились, солнышко уже успело скрыться за далекими горами, в воздухе ощутимо попрохладнело, а небо налилось густой темной синевой. Иначе говоря, – вечерело. Причем, прямо на глазах.