Бледно-серая шкура виновного

Джон МАКДОНАЛЬД БЛЕДНО-СЕРАЯ ШКУРА ВИНОВАТОГО

Глава 1

В предпоследний раз я видел Таша Бэннона живым в тот самый день, когда после почти шестинедельной возни заставил новенький катерок бегать так, как мне того хотелось.

Собравшись в испытательный пробег, я проявил признаки одной нашей современной болезни: нельзя просто взять и проехаться в автомобиле, на катере, полетать на самолете, обязательно надо выбрать место назначения.

Тогда чувствуешь себя целеустремленным.

Итак, ранним утром спокойного, тихого, безоблачного дня я погрузил на крошку «Муньекиту» ящик со льдом из своих корабельных запасов на «Лопнувшем флеше», запер «Флеш», прыгнул в новую игрушку и, поскольку казалось, будто какой-никакой слабый бриз дует с юго-запада, высунул нос из фарватера для проверки, нельзя ли пойти на север в открытом море. Длинные, неторопливо колышущиеся вверх-вниз серо-зеленые донные волны подымались всего на пять дюймов, поэтому я на милю отошел от пляжа и принялся поигрывать с частотой оборотов мотора и с расходомером горючего, пока лодка не побежала как следует, не зазвучала как следует, а каждый мотор с задним приводом мощностью сто двадцать лошадиных сил не заработал лишь на волосок ниже трех тысяч оборотов. Потом переключил управление на маленький автопилот «Колмек», взял курс на муниципальное казино Лодердейла и засек время.

Одна из хлопотливых маленьких прелестей нового судна — с иголочки нового или купленного из вторых рук — это ваше стремление добиться оптимального соотношения между расходом горючего и пройденным расстоянием. Предупреждаешь себя о возможности остаться в один прекрасный день на бобах, когда придется ползти в порт на оставшейся в лучшем случае чайной чашке бензина. Поэтому очень приятно узнать, при каком количестве оборотов будет минимум шансов израсходовать его досуха.

Но, как со всеми мерами предосторожности почти в любой области человеческой деятельности, потрудившиеся это проверить зануды имеют наименьшую вероятность когда-либо столкнуться с такой щекотливой проблемой. Береговую охрану снабжают работой те, кто никогда этого не выясняет.

Лодка двигалась вверх по восточному побережью Флориды к Броуард-Бич, где я присмотрел ее на распродаже имущества, устроенной одной юридической фирмой. Принадлежала она техасцу по имени Кейд, которому где-то на Багамах изменило счастье.

Забавная вещь — названия судов. Когда я вел лодку назад в Байя-Мар, на корме у нее красовалось название «Муньекита», выведенное белыми четырехдюймовыми буквами на красивом голубом фоне цвета Гольфстрима. «Куколка» по-испански. Как-то вечером Мейер, Ирв Дейберт, Джонни Доу и я сидели, пытаясь придумать название, подходящее к «Лопнувшему флешу». Флешик? Обратный стрит[1]? Проходная карта? Договорная ставка? Забыл, какое мы сочли наилучшим, так как, явившись его менять, я взглянул на уже имевшееся, признал подгонку к названию материнского корабля милой, но пустяковой причудой и удовольствовался прежним. Она была «Куколкой», начала обретать в моем сознании индивидуальность, вполне могла возмутиться любым другим именем, надуться и нахлебаться воды:

Я включил морской радиоприемник-УВЧ, настроился на коммерческие частоты и попытался найти что-нибудь не похожее на умиротворение собачьей свары в университетском женском клубе грохочущими литаврами и барабанами. Я не отрицаю, что это музыка. Разумеется, музыка, стилизованная для сопровождения обрядов половозрелых тинейджеров и поэтому столь же далекая от меня, как «Баю-бай, поскорее засыпай». Частотно-модулированное радиовещание было великой вещью, пока обслуживало узкий сектор грандиозного американского рынка. Но, обретя коммерческий успех, пренебрегло звуком, испоганило стерео, так что приходится хорошенько обшаривать всю шкалу, чтоб найти что-нибудь, кроме подделки под фолк, рики-тики-рока и сахарного сиропа, который крутят в лифтах, на автовокзалах и «У Хауарда Джонсона»[2].

Я уже приготовился сдаться, как вдруг обнаружил, что какой-то симпатичный чудак или некто, по ошибке схвативший не ту пленку, крутит Кола Портера в исполнении Дейва Брубека[3]. Я поймал его как раз в тот момент, когда он нежно и мягко начал «Лав фор сэйл», потом деликатно уступил место Десмонду, вступившему в остроумный диалог с Джо Морелло.

Напомнив себе, что пиво без десяти восемь утра пьют только самые низменные типы, я, стоя в переднем отсеке, откупорил бутылку «Карта Бланка» и облокотился на сизо-голубую обшивку фордека, высунувшись в центральный проем, над которым укрепил подвесной ветровой щит.