Бледнолицая ложь. Как я помогал отцу в его преступлениях

Дэвид Кроу Бледнолицая ложь/Как я помогал отцу в его преступлениях

Посвящается моей жене Пэтти

От автора

Это подлинная история. Некоторые воспоминания я воспроизвел по словам родителей, потому что был в то время слишком мал, чтобы понимать, что происходит. Я много разговаривал с членами семьи, соседями, одноклассниками и прочими, чтобы отразить описываемые события как можно точнее. В некоторых случаях я обращался к семейным фотоальбомам и государственным архивам, чтобы проверить данные. Имена некоторых людей и названия мест намеренно мною изменены.

Часть первая Навахо-Стейшн,1956

Отец и я (в возрасте трех лет) перед нашим домом на Навахо-Стейшн в резервации индейцев навахо, 1955.

Глава 1

Мне было три с половиной года, когда отец впервые мне сказал, что нам надо избавиться от моей матери. Это произошло холодным февральским утром. Отец доел свой обычный завтрак – яичница, хлеб и бекон, – встал из-за стола и накинул пальто. Мы с Лонни и Сэмом позавтракали кукурузными хлопьями задолго до того, как он проснулся.

– Тельма-Лу, собери Дэвида, – приказал он матери.

Его низкий голос заполнил весь наш крошечный домик.

– Мы с ним едем покататься.

Мама вбежала в гостиную с тем перепуганным видом, с которым всегда исполняла приказы отца. Я сидел по-турецки на полу и смотрел «Маленьких негодяев», пока она, как поломанная заводная игрушка, металась вокруг меня туда-сюда.

– Собирайся, Дэвид! – взвизгнула она.

Мой младший брат, Сэм, в подгузнике, возил пластмассовый грузовик по истертому ковру и смеялся, когда мама спотыкалась о его игрушки. Наша кошка Ночка увернулась у нее из-под ног и ретировалась под кресло. Семилетняя Лонни, как обычно, заперлась у себя в комнате, слушая радио и игнорируя всех остальных.

Мама всегда вела себя ужасно нервно, как будто сейчас случится что-то страшное. Когда отец был дома, становилось еще хуже. Прежде чем она дотянулась до меня своими цепкими руками, я подбежал к шкафу, нацепил куртку и ботинки и выскочил за дверь.

Мне пришлось, ежась, топтаться на крыльце, пока отец отскребал лед с нашей машины, «Нэш Рамблер», которую я называл Зеленым Бомбардировщиком. У меня для всего были свои имена. Белый пар вырывался из выхлопной трубы в морозный воздух. Мне очень хотелось поторопить отца, но я никогда бы на такое не осмелился. У него за спиной поднималось в небо здание компрессорной станции «Навахо», где он работал. Отец говорил, что станция прокачивает миллионы фунтов природного газа по огромному трубопроводу. Его гнали по трубам мощные турбины, и мне казалось, от их грохота станция вот-вот развалится.

Рядом со станцией, окруженные общим забором, стояли двадцать домов, принадлежавшие работникам «Эль Пасо Нэчурал Газ» и их семьям. Для краткости все называли компанию просто ЭПНГ. Остальными нашими соседями были гремучие змеи, заблудившийся скот, овцы, койоты, кролики и кукушки. Но с холодами они все исчезли. Папа говорил, мы живем в резервации индейцев навахо, но, поскольку мы чероки, нам не надо соблюдать все их треклятые правила.

Снежинки кололи мне щеки, и я переминался с ноги на ногу, чтобы вконец не замерзнуть. Папа проскреб две щели на заледеневшем лобовом стекле, потом сбил лед с ручки пассажирской двери и скомандовал мне залезать.

– Тут холодней, чем у могильщика в заднице, так что давай пошевеливайся, – крикнул он, перебегая на водительскую сторону. – Сейчас мы с тобой повеселимся.

Папа стряхнул снег со своих ботинок и уселся за руль. Его мускулистые руки и мощная грудь выглядели еще массивней в толстой рабочей куртке с вездесущим красно-желтым логотипом ЭПНГ. Головой он почти касался крыши.

– Поехали!

Он утопил в пол педаль газа, и Зеленый Бомбардировщик помчался в глубь аризонской пустыни. Стоило мне подняться на колени, чтобы посмотреть, что происходит, как отец нажал на тормоза и вывернул руль в сторону, отчего я полетел на пассажирскую дверь, как на ярмарочной карусели.

– Видишь – здорово же!

Он снова нажал на газ, и мы рванулись вперед. Спустя секунду отец опять затормозил. Я навалился на приборную доску и ударился головой о металл. Он рассмеялся.

– Смотри не сломай бардачок, – сказал он. – Денег на замену у нас нет.

В следующий раз я полетел вниз, и отец опять расхохотался. Я вскарабкался обратно на сиденье и свалился еще раз, когда он повторил свой трюк.

– Тебе, черт побери, надо быть крепким! – покачал он пальцем у меня перед лицом. – Терпеть не могу неженок. Ты, конечно, тощий, и толку от тебя немного, но все-таки ты упертый сукин сын! Помни, ты – Кроу, настоящий чероки, самый хитрый и бесстрашный!

Отец выровнял руль, но скорость не сбросил. Дворники скребли по замерзшему стеклу, за окнами летел снег.

– А теперь пора поговорить по-мужски, – сказал он. – Мне надо сообщить тебе что-то важное, но сначала пообещай, что никому не расскажешь.

Своей гигантской рукой отец крепко стиснул меня за локоть.

– Ты понял?