Бледный огонь

Теперь был сделан правильный вывод, что если Одон бежал, то бежал и король. На чрезвычайном заседании экстремистского правительства передавался из рук в руки в мрачном молчании номер французской газеты с заголовком: L’EX-ROI DE ZEMBLA EST-IL Á PARIS?[103]

Мстительное раздражение, скорее чем государственная стратегия, подвигнуло тайную организацию, в которой Градус был мелким членом, на составление плана уничтожения царственного беглеца. Мстительные злодеи! Их можно сравнить с хулиганами, у которых руки чешутся истязать того неуязвимого человека, чье свидетельское показание упекло их в пожизненную тюрьму. Известны случаи, когда такие каторжники впадали в бешенство от мысли, что их неуловимая жертва, самые тестикулы которой они жаждут выворачивать и рвать своими когтями, сидит в это время на пиру под трельяжем на солнечном острове и ласкает меж своих колен прелестное юное создание в безмятежной безопасности – и смеется над ними! Кажется, не может быть ада хуже, чем та беспомощная ярость, которую они испытывают, когда до них доходит весть об этом нерушимом сладчайшем веселье и пронизывает их, медленно разрушая их звериные мозги. Группа особенно преданных делу экстремистов, называющих себя «Тенями», собралась и поклялась затравить короля и убить его, где бы он ни находился. Они в известном смысле были теневыми близнецами карлистов, – у многих из них и в самом деле были двоюродные и даже родные братья среди приверженцев короля. Без сомнения, происхождение обеих групп восходит к различным безрассудным ритуалам студенческих братств и военных клубов, а их распространение можно понять как модные причуды и антипричуды; но меж тем как для объективного историка с карлизмом ассоциируется романтический и благородный ореол, его теневая группа должна поражать воображение как нечто определенно варварское и омерзительное. Гротескная фигура Градуса, помесь летучей мыши и краба, была не намного необычайнее, чем другие Тени, как, например, Нодо, сводный брат Одона, эпилептик и карточный плут, или сумасшедший Мандевиль, который потерял ногу, пытаясь изобрести антиматерию. Градус давно был членом всевозможных худосочных левых организаций. Он никого еще не убил, хотя несколько раз за свою серую жизнь был довольно близок от этого. Он настаивал впоследствии, что, когда оказался избранным, чтобы выследить и убить короля, выбор был решен на картах, но не забудем, что тасовал и сдавал их Нодо. Возможно, что иностранное происхождение нашего кандидата тайным образом подсказало его назначение, дабы ни один сын Зембли не принял на себя бесчестия фактического цареубийства. Мы легко можем представить себе сцену: призрачный неоновый свет лаборатории в пристройке Стеклянного завода, где в эту ночь собрались на заседание Тени, пиковый туз на кафельном полу, водка, глотаемая из лабораторных пробирок, множество рук, хлопающих Градуса по круглой спине, темное возбуждение человека, принимающего эти довольно-таки предательские поздравления. Мы относим этот фатальный момент к пяти минутам после полуночи 2 июля 1959 года – день, который случайно был также днем, когда ни в чем не повинный поэт набросал первые строки своей последней поэмы.

Был ли Градус действительно подходящим человеком для этого дела? И да и нет. Однажды в ранней молодости, когда он служил рассыльным в большом и унылом предприятии, выделывавшем картонные коробки, он тишком помог трем товарищам устроить засаду на одного местного парня, которого они хотели прибить за то, что он выиграл мотоциклетку на ярмарке. Молодой Градус достал топор и руководил рубкой дерева. Оно, однако, упало не прямо и не вполне перегородило деревенскую дорогу, по которой их беззаботная жертва обычно проезжала в сумерки. Бедный юноша, грохотавший к тому месту, где притаились хулиганы, был стройный, хрупкий на вид лотарингец, и надо было быть настоящим подлецом, чтобы позавидовать его безобидному удовольствию. Довольно любопытно, что пока они сидели в засаде, будущий цареубийца заснул в канаве и, таким образом, пропустил краткую схватку, в которой двое нападающих получили приведшие к нокауту удары кастетом от храброго лотарингца, а третьего он переехал и искалечил на всю жизнь.