Блефовать, так с музыкой

Мне бы остаться один на один с этим новым знанием о Парамонове и пошевелить на досуге извилинами, но прилепившийся как банный лист, Самуил Аркадьевич не выказывал ни малейшего желания освободить меня от своего общества. Больше того, он продолжал доказывать, будто я ему чем-то обязана, не впрямую, конечно, а в мягкой, завуалированной форме.

– Только не подумайте, уважаемая Галина Антоновна, будто я вас к чему-то принуждаю, – завздыхал этот фарисей, – я просто призываю вас к сотрудничеству, и только. Я ведь не располагаю полномочиями официального следствия, все, что я могу, – так это убеждать вас и взывать к вашим чувствам. Все-таки Парамонов не чужой вам человек, иначе он не пришел бы к вам буквально на второй день после приезда из Штатов…

Я открыла рот: так этот пройдоха даже в историю несостоявшегося визита моего экс-любовника посвящен. Однако! Я вдруг поняла, чего он от меня добивается, – чтобы я устроила вечер добрых воспоминаний о Парамонове, с соплями, слезами и всем, что полагается в подобных случаях. Черта с два я доставлю ему такое удовольствие. И ему, и майору Сомову.

– Знаете что, – я выбрала самый что ни на есть смиренный тон, – зря вы стараетесь. Какие бы отношения ни связывали меня с Парамоновым, я не собираюсь обсуждать их с вами. Ищите его, если хотите, но на меня не рассчитывайте. Здесь вам нечего вынюхивать!

Если мой отказ в плодотворном сотрудничестве и опечалил вездесущего Самуила Аркадьевича, вида он не показал, больше того, сохранил умильное выражение лица:

– Галина Антоновна, по-моему, вы не совсем правильно меня поняли, я ничего не вынюхиваю, я…

Жирная точка в этом порядком затянувшемся бессмысленном разговоре просто сама собой напрашивалась, и я ее наконец поставила:

– Сожалею, но у меня нет времени на приятные беседы. Видите – у меня уборка, которую я никак не могу закончить по вашей милости, а еще есть планы на вечер, которые я не собираюсь менять. Буду откровенна, исчезновение Парамонова, или его похищение, как вам больше нравится, меня совершенно не волнует, и я преспокойно отправлюсь в гости к подруге. Мы поболтаем, выпьем немного вина, посмотрим телевизор, посплетничаем, ну знаете эти женские посиделки…

Судя по тому, с какой покорностью Самуил отклеился от кресла, ему крайне невыгодно было портить со мной отношения.

– Понимаю, понимаю, не смею вас задерживать… Но вы не торопитесь мне отказывать, лучше подумайте на досуге, а я оставлю вам карточку со своим телефоном, и когда вы примете решение…

Надо же, сколько волнения – можно подумать, он предлагал мне руку и сердце.

– Конечно-конечно… – Я бросила карточку на журнальный столик, не потрудившись на нее взглянуть.

В прихожей Самуил Аркадьевич так долго прихорашивался, повязывая кашне и разглаживая морщинки на модном плаще, что у меня возникло острое и труднопреодолимое желание дать ему пинка под зад, дабы ускорить этот процесс. И когда он наконец выкатился, я была просто счастлива.

Захлопнув за ним дверь, я бросилась к телефону и набрала номер Алки.

– Шлушаю, – прошамкала она после второго гудка, видно, что-то жевала.

– Ал, это Галка. Что ты делаешь? – тоскливо спросила я.

– Да нишего, телик шмотрю, а што?

– Можно, я к тебе приеду? – потерянно заскулила я в трубку.

– А што шлушилось? – Алка продолжала жевать.

– Да ничего! – Я так сжала трубку, что пальцы побелели. – Всего лишь хочу знать, могу я к тебе приехать или нет?

– Приезжай, конешно, – растерянно протянула Алка.

Глава 4 ДОНЖУАН ПАРАМОНОВ

Строго говоря, Алка никогда не была моей закадычной подружкой, скорее – хорошей приятельницей. Алка работала в том же ДК, что и я, только я вела театральную студию, а она хоровую. Ходили к ней одни пенсионеры, точнее, пенсионерки, с которыми Алка никак не могла найти общий язык, потому что они хотели петь частушки и романсы, а она подсовывала им молодежный репертуар. Пенсионерки то и дело жаловались на, Алку заведующей Зинаиде Терентьевне и просили, чтобы она назначила им новую руководительницу. Может, та и пошла бы им навстречу, только кого поставить на Алкино место? Не потому что она такая незаменимая, а потому что сколько-нибудь квалифицированные хормейстеры не пойдут на ту мизерную зарплату, которой довольствуется Алка. Хотя и ругается при этом, как последний сапожник.

Алка встретила меня в розовом шелковом халате, в каких щеголяют героини бразильских сериалов. На этот халат Алка ухлопала кучу денег, даже в долги залезла, а зачем? Кто его увидит? Ведь у нее на сегодняшний день даже любовника нет. Зато есть запросы. Как говорится, много амбиции и мало амуниции.

– Проходи скорее, – Алка зябко повела своим шелковым плечом, – сквозняк.

Я послушно нырнула в сумрачную прихожую и, прислонившись к дверному косяку, стала сосредоточенно разматывать шарф.

– Продрогла? Пошли пить чай, а то еще заболеешь. – Алка сразу поволокла меня на кухню. – А хочешь коньяку?

– С чего это ты шикуешь? – удивилась я.

– Один раз живем, – отозвалось это ходячее легкомыслие.

Наверняка на недавний аванс гуляет, а до зарплаты еще две недели. Что она себе думает, интересно?