Блефовать, так с музыкой

– Так что вы скажете? – допытывался назвавшийся мистером Икс.

– Я ничего не стану вам говорить, пока вы не объясните мне, каким образом к вам попало это письмо и вообще. И кто вы такие, в конце концов! – выставила я ультиматум.

Импозантный мистер Икс сохранял возмутительную невозмутимость, уж – простите меня за невольный каламбур.

– Я же вам сказал, письмо пришло по почте, разве вы не видели конверт? Это ответ на ваш первый вопрос. Теперь переходим ко второму: кто такие мы. Мы – ваши друзья. Вас устраивает такая формулировка?

– Не устраивает, – отрезала я.

– Строптивость – не самое лучшее женское качество. – Мистер Икс поднес к губам свою роскошную трубку, щелкнул зажигалкой, и комната наполнилась сладковатым дымом. Можно подумать, он курил не табак, а фимиам. – Но как бы то ни было, вам придется довольствоваться тем, что я сочту нужным сказать. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Еще бы не понять, я ведь в ваших руках, не так ли? И от меня ничего не зависит? – Я демонстративно отвернулась и уставилась на идиотские цветочки на обоях. Господи, неужели же это я их выбирала? Где были мои глаза, спрашивается? А где они были, когда Парамонов оказывал мне первые, совершенно неловкие знаки внимания? Вот чем для меня обернулись его простенькие комплименты, неуклюжие ухаживания и неумелые поцелуи – проблемами и загадками, которым несть числа.

– Зря вы так, зря, – трубка Импозантного выдала свежую порцию «фимиама», – а ведь сотрудничество с нами отвечает вашим интересам. Слышали такое выражение: из подводной лодки выхода нет?

– Иначе можно попасть в водоворот? – эхом подхватила я, вспомнив о Самуиле.

– Рад, что вы меня понимаете, – вкрадчиво заметил мистер Икс.

– Еще бы не понять, – я посмотрела ему в глаза, – сегодня я уже видела, что случается с теми, кто попадает в водоворот. Их заживо поджаривают.

– О чем это вы? – Пижонистый мистер Икс изобразил недоумение. Довольно примитивно, надо признать. Как это делают герои в мыльных сериалах: приподнимают брови и вытаращивают глаза, будто у них у всех поголовно базедова болезнь.

– Ни о чем, а о ком. Я видела, как взорвалась машина, видела. Вы такого не ожидали, да?

– Какая машина? – Мистер Икс уставился на Ангелочка, а тот на него.

– Да я откуда знаю? – взвизгнул Ангелочек. – Чуть что, сразу я…

– Не скули, – цыкнул на него мистер Икс и снова обратил ко мне свою гладкую физиономию. – Галина Антоновна, объясните нам, пожалуйста, о каком взрыве идет речь.

– Речь идет о вашем конкуренте, об одном частном детективе, который тоже очень искал Парамонова. – Странное все-таки действие произвело на меня парамоновское письмо – я совершенно утратила чувство страха. Словно все, что должно было со мной случиться, уже случилось. Собственно, так оно и было. Парамонов мертв, и я уже никогда не скажу ему то, что собиралась. Мой вероломный возлюбленный отошел в лучший из миров, не узнав, что именно я о нем думаю после того, как он меня бросил. Ясно, что здесь не обошлось без вмешательства высших сил, с которыми не поспоришь, и все же обидно. Честное слово, обидно.

А мистер Икс все еще разыгрывал «неподдельное» удивление:

– Честное слово, не понимаю, о чем речь!

– Да это же она про Палтуса! – встрял Ангелочек. – Этот жирный боров затеял какую-то хитрую игру!

Глава 18 КАК ПРОВОЖАЮТ ЛЮБОВЬ

– Заткнись! – рявкнул на Ангелочка мистер Икс. Не очень-то он жаловал свою верную «шестерку», по милости которой не так давно я чуть шею не свернула.

Ангелочек обиженно засопел, Борькина зазноба примостилась на краешке дивана, тихая и отстраненная, будто происходящее не имело к ней ни малейшего отношения. Да, крепко же вляпался Борька, нашел, называется, «девушку своей мечты», которая при ближайшем рассмотрении оказалась подсадной уткой. Этим, видать, Парамонов нужен до зарезу, если они такие спектакли разыгрывают.

Сначала Борьке девку подложили, потом устроили погром в моей квартире, а также попытались куда-то меня завезти. Правда, тогда меня выручил Палтус. В этот раз он мне не поможет, бедняга.

– Вы имеете в виду глубокоуважаемого Самуила Аркадьевича? – Мистер Икс продолжал изображать из себя светского льва, по крайней мере, по отношению ко мне. И эта его нарочитая вежливость казалась мне самым дурным предзнаменованием.

– Кончайте играть в «кошки-мышки»! – Я перестала сдерживать накопившуюся во мне ярость к человеку, осмелившемуся встрять между мной и Парамоновым, пусть даже и покойным. Он был еще хуже Сомова и Палтуса, потому что копался в моем «белье» с особой тщательностью, не гнушаясь при этом ничем, даже убийством. – Я все видела, видела. Я видела, как взорвалась машина Палтуса, и моя интуиция подсказывает мне, что это ваша работа. – Я выложила все и замолчала. Странно, но загадочное письмо, которое все еще лежало на подлокотнике кресла, придавало мне решимости. Конечно, оно, это письмо, возникло не случайно и не вдруг, но в его подлинности я ни одной минуты не сомневалась. Его писал Парамонов, и конверт надписывал он, а потом, может, уже после его смерти, оно попало в чужие руки.