Блефовать, так с музыкой

- А ноги у вас не промокли? - желчно поинтересовалась я, ругая себя за то, что опрометчиво впустила в квартиру этого шустрого типчика. - Может, вам тапочки принести?

Видно, он слишком серьезно относился к собственной персоне, если не уловил иронии в моих словах, покосился на носы своих ботинок и бросил рассеянно:

- Да нет, не стоит, у меня подошвы толстые.

Я почувствовала себя полной идиоткой.

- Послушайте, э-э-э, Самуил Аркадьевич, не кажется ли вам... То есть по какому праву вы вмешиваетесь в мою личную жизнь? Ах да, вам нужен Парамонов! Все его ищут, прямо с ног сбились, просто жить без него не могут, а мне на него плевать, плевать, ясно вам?! Найдется он или нет, меня это не касается.

Самое странное, что Самуил Аркадьевич посмотрел на меня с сочувствием:

- Я вас понимаю, Галина Антоновна, очень даже понимаю. Уж простите, я ведь посвящен в вашу историю, но как бы вы ни относились к Парамонову, без вашей помощи мне его не разыскать.

Как вам это понравится, а? Да есть ли на белом свете хоть один человек, который ничего не знает о нашем с Парамоновым романе десятилетней давности? Если есть, то покажите его мне, я просто жажду его лицезреть.

- Ну все, - взорвалась, - одно из двух: либо вы показываете мне свое удостоверение, либо катитесь ко всем чертям! - Я врубила пылесос и принялась с остервенением елозить щеткой по ковру. В конце концов, я у себя дома и имею право делать все, что мне заблагорассудится.

Этот самозванец что-то мне отвечал, но гудение пылесоса заглушало его сладкие речи. Что, впрочем, неудивительно, ведь мой агрегат произвели на Тульском патронном заводе по конверсии, вследствие чего по количеству децибел он может смело конкурировать со станковым пулеметом.

Пройдясь щеткой по ковру раз двадцать, я умерила свой хозяйственный пыл и выключила пылесос. К этому моменту порядком охрипший Самуил уже потрясал какой-то бумагой, приговаривая:

- Пожалуйста, вот мой документ... Можете ознакомиться...

Запаянный в пластик лист бумаги формата А-4 мало напоминал удостоверение, и я уставилась в него в ожидании какого-то подвоха. Так оно и оказалось.

- Это моя лицензия, - самодовольно объявил этот пухлый господин.

- Какая еще лицензия? - переспросила я недоверчиво.

- На частную сыскную деятельность, - гордо отозвался самозванец.

- Что-что? - у меня глаза на лоб полезли.

Про частных сыщиков я только в детективах читала, и один из них - Ниро Вульф - был мне даже симпатичен. Невозмутимый такой толстяк, страстный любитель орхидей. Еще у него был помощник - Арчи Гудвин, очень остроумный молодой человек. Против этой парочки я ничего не имела, в отличие от Самуила Аркадьевича, который не вызывал у меня никаких эмоций, кроме раздражения.

- Ну так, - подвела я итог своим размышлениям, - насколько я понимаю в этих делах, я не обязана отвечать на ваши вопросы.

- Да разве я вас заставляю! - увертливый Самуил Аркадьевич навел на меня преданный взгляд. - Просто я думаю, вы не меньше меня заинтересованы в том, чтобы Парамонов нашелся.

- Заинтересована? - хмыкнула я. - Может, подскажете почему?

- Да хотя бы потому, что, пока он не найдется, покоя вам не будет, беззаботно сообщил он.

- Это что, шантаж? - разъярилась я. Самуил Аркадьевич опечалился:

- Да что вы, какой шантаж... Просто Парамонов не такой человек, чтобы его исчезновение зафиксировали в милицейской сводке, а потом благополучно забыли.

- Ну да, - подхватила я со злостью, - Парамонов ведь не какой-нибудь среднестатистический россиянин, он америкен мен, за его спиной звездно-полосатый флаг, эти, как их, "томагавки" и ядерный зонтик...

- Все-таки я простудился, - пожаловался Самуил Аркадьевич, извлек из брючного кармана носовой платок и шумно высморкался, затем аккуратно расправил его и вернул на место. У меня сложилось впечатление, что он специально тянет время. - "Томагавки", ядерный зонтик... - изрек он наконец задумчиво. - Конечно, Америка за своих горой, но дело не только в этом. Ваш, ну простите, наш Парамонов слишком лакомый кусок для многих. Поэтому-то я уверен, что он жив-здоров. Его мозги слишком дорого стоят. А кроме того, я имею серьезные основания полагать, что он все еще в России. Похитители ждут удобного момента, чтобы вывезти его, и мы обязаны воспользоваться этим моментом.

- Вот и воспользуйтесь, - разрешила я широким жестом, - а мне нет никакого дела до того, что произошло с Парамоновым: похитили его, не похитили... То есть зла я ему, конечно, не желаю, но и палец о палец ради него не ударю. И потом, даже если бы я захотела помочь вам в его поисках, здесь я пас. Я ничего не знала о Парамонове больше десяти лет, о том, что он теперь, оказывается, американец, я услышала полчаса назад, а насчет его замечательных мозгов только от вас. Судите сами, сколько от меня пользы. Да первый встречный-поперечный поможет вам больше, чем я.