Блэкаут

С момента захвата японцу дали поспать всего два часа. В шести кабинках одновременно допрашивали шестерых мужчин и одну женщину. Трое из них получили пулевые ранения, им сократили время допроса и обеспечили медицинское наблюдение. Следующим утром после операции прибыли сотрудники нескольких европейских разведслужб и ЦРУ. Допросы проводили поочередно или совместно с турецкими службами. Террористы не раскрывали используемых методов, хотя не отрицали своей причастности, даже наоборот. Боллару показалось интересным, что никто из них до сих пор не высказывался о меньшинствах. Это было типично для террористов, и после их причисляли к левому или правому спектру.

– Сколько вы получаете за то, что держите нас тут и пытаете? – спросил японец дознавателя.

– Вас никто не пытает.

– Лишение сна и есть пытка.

– У нас есть несколько вопросов, которые не терпят отлагательства. Ответите на них – и сможете поспать.

– Вы можете позволить себе купить «Роллс-Ройс» на такую зарплату?

Японец разговаривал как директор по персоналу.

Турецкий следователь был невозмутим:

– Сейчас речь идет не о моей зарплате.

– Нет, речь именно о ней, – спокойно возразил японец. – Вот ваши руководители могут себе это позволить. И те, которые платят вашему руководству, могут позволить себе целый парк таких машин. В то время как вы здесь выполняете грязную работу, они сидят в своих виллах, и семьдесят две девы ублажают их уже в этом мире.

– Боюсь вас разочаровать, но я не верю в такие вещи.

– По-вашему, это справедливо? Что вы целую ночь проводите с такими, как я, а они разъезжают в «Феррари» с красивыми женщинами?

– О справедливости речи не идет.

– А о чем же, по-вашему, идет речь?

Боллар увидел, что экран его ноутбука включился. В окне видеочата появилось лицо Христопулоса.

– Взгляни, – сказал грек и отправил ему строку кода. – Уже в расшифровке.

если по истечении 48 часов нет команды блокировки,

активируется фаза 2

– Что активируется? – спросил Боллар.

– Пока не знаем, – ответил Христопулос. – Известно только, что это не связано с активацией кода Драгенау или интеллектуальных счетчиков. И, по всей видимости, эта фаза не предусматривает ввода каких-либо команд.

Брюссель

– Именно это я и имел в виду! – воскликнул Манцано.

Лицо Боллара казалось зеленоватым, но это, скорее всего, из-за света.

– Где-то в системах заложены бомбы замедленного действия. Может, не во всех, но в нескольких точно. Они не требуют активации – наоборот, их блокирует команда. Пройдет сорок восемь часов, и… все начнется по новой.

Шеннон и Ангстрём заглядывали ему через плечо, но, по примеру Бондони, держались за пределами видимости камеры.

– Сколько прошло после операции? – спросила шепотом Соня.

Пьеро сосчитал в уме.

– Около тридцати часов, – ответил он так же шепотом.

– Но далеко не факт, что код блокировки вводили перед самым штурмом, – прошипела Лорен. – Может, это делали еще накануне.

– Тогда ты уже снимала бы об этом репортаж, – вполголоса возразил Манцано.

– Что вы там шепчете? – спросил Боллар.

– Обеспечьте мне доступ к базе данных! – потребовал Пьеро. – И нам нужны протоколы регистрации всех компьютеров в Стамбуле и Мехико!

Берлин

– Пока трудно оценить последствия для многих сфер экономики, – начал Хельге Домшайдт из Министерства экономики.

Михельсен наблюдала за присутствующими. Многие сегодня выглядели бодрее: круги под глазами поменьше, осанка ровнее, настроение лучше.

– Большинство предприятий вынуждены были прервать производство, – продолжал Домшайдт. – Многие фирмы будут простаивать еще несколько дней или недель, поскольку у них нет сырья и материалов. Электросети перегружены. Примерно десять процентов имеющихся электростанций серьезно повреждены, и ремонт займет не один месяц. Это означает дополнительные задержки в производстве бумаги, цемента и алюминия. Необходимо обсудить возможность временного подключения атомных электростанций, которые были не так давно остановлены.

– Это даже не обсуждается! – перебила его министр по охране окружающей среды. – Никто не допустит этого после примера «Филиппсбурга» и «Брокдорфа».