Блэкаут

Перед ней на широком, шесть на два метра, экране горели разноцветные линии и клетки. Итальянская электросеть. На мониторах справа и слева высвечивались актуальные данные от сетей. На рабочем столе Кондотто еще четыре небольших монитора показывали ряды чисел, кривые и диаграммы.

– Остальная часть перешла на желтый, – отозвался Джузеппе Сантрелли, системный оператор. – Милан на линии. Они хотят поднять напряжение, но никак не добьются стабильных частот от «Энел». Спрашивают, что мы можем сделать.

– Сицилия теперь тоже на красном!

Все работало по принципу светофора. Зеленый цвет означал, что с сетью всё в порядке. Желтый означал проблемы. Красный – полное отключение. Благодаря общеевропейской системе оповещения каждый оператор в любой момент времени узнавал о критической ситуации в сети. В эпоху всеобщей интеграции, в том числе и энергосетей, это была неизбежная мера.

Значительную часть всего процесса выполняли компьютеры. За доли секунд они регулировали подачу тока, и оператору за пультом отводилась лишь роль наблюдателя. При частоте 50 герц допускались лишь незначительные колебания, в противном случае могли выйти из строя генераторы. При высоких колебаниях система автоматически отключала часть сети.

Судя по красному ареалу на большом экране, компьютер отключил от сети все регионы севернее Лацио и Абруццо. Сицилия также пострадала. Только южная часть Италии еще снабжалась электричеством. Более тридцати миллионов человек остались без света.

В уцелевшую часть сети внезапно хлынул ток, что привело к очередному скачку частоты и новым аварийным отключениям.

– Ух! И они тоже, – лаконично отметил Сантрелли. – Калабрия, Базиликата, часть Апулии и Кампании на красном. И глянь-ка: у французов и австрийцев тоже проблемы!

Ибс-Перзенбойг

Хервиг Оберштэттер поднял взгляд от распределительного щита и вновь прислушался. Гул генераторов эхом разносился под высокими, как в соборе, сводами электростанции.

Стоя на мостках, что опоясывали зал, Оберштэттер наблюдал за тремя красными генераторами. Их цилиндры стояли в ряд, как дома в квартале, и при этом они составляли лишь верхнюю часть всей конструкции. Генераторы выглядели массивными, незыблемыми гигантами, и все же Оберштэттер чувствовал, какая энергия буйствует в этих колоссах. Приводимые в движение гигантским валом, соединенным с лопастными турбинами, в каждом из генераторов вращались многотонные магниты – километры намотанной проволоки, сотни оборотов в минуту. В результате возникало магнитное поле, которое индуцировало напряжение на обмотку статора. Даже несмотря на техническое образование, Оберштэттер не мог в полной мере постичь это чудо. Именно здесь зарождалась сила, питающая современную жизнь. По линиям высокого напряжения, через подстанции и низковольтные линии эта сила растекалась по самым отдаленным уголкам страны. В тот миг, когда она иссякала, внешний мир замирал.

На лопасти размером с кузов самосвала подавалась вода из Дуная – более тысячи кубометров в секунду. И хотя в это время года уровень воды опускался, турбины по-прежнему вырабатывали половину предельной мощности.

Еще в школе Оберштэттер узнал, что электростанция Ибс-Перзенбойг, возведенная в пятидесятые годы прошлого века, была одной из первых и крупнейших на Дунае. Плотина шириной в четыреста шестьдесят метров перекрывала русло между Ибсом и Перзенбойгом, образуя запруду протяженностью в двадцать четыре километра. Перепад в уровне воды составлял одиннадцать метров. Но все это Оберштэттер узнал лишь девять лет назад, когда начал здесь работать. С тех пор он контролировал и оберегал красных исполинов, как собственных детей.

Оберштэттер снова прислушался. За девять лет человек приучается чувствовать оборудование. Он до сих пор не мог найти этому объяснение.

Был вечер пятницы, люди возвращались домой с работы, зажигали свет и подключали обогрев. В эти часы потребление электричества достигало пикового уровня. Электростанции в Австрии работали на пределе, и все равно им приходилось импортировать энергию. Поскольку хранение электроэнергии было сопряжено с рядом трудностей, по всему миру ее производилось ровно столько, сколько потреблялось в текущий момент. При этом различия в привычках потребителей провоцировали постоянные колебания частоты. Стабильность в сети обеспечивалась в том числе изменением скорости вращения турбин.

Оберштэттеру все вдруг стало ясно. Он взялся за рацию и доложил в аппаратную:

– Здесь что-то не так!

Сквозь треск и хрип из динамика раздался голос напарника:

– Мы тоже заметили. Частота в сети резко упала!

Гул становился громче, к нему прибавился беспорядочный стук. Оберштэттер с тревогой взглянул на гигантские цилиндры и произнес в рацию:

– Но, судя по звуку, частоты завышены. Генераторы на пределе. Сделайте что-нибудь!