Блэкаут

Единственным проблеском во всем этом казался общественный порядок. Несмотря на ужасающее положение, до сих пор не поступало сообщений о серьезных происшествиях. Еще не было и случаев массового мародерства или всплеска преступности. Но, возможно, это было связано с тем, что в условиях ограниченной связи к ним поступала не вся информация. На значительной территории силовые структуры и службы спасения почти не имели возможности связаться друг с другом и с центром по чрезвычайным ситуациям.

Михельсен опасалась возникновения черных рынков. Они еще больше подорвали бы доверие к официальным службам.

– Вот черт, – выругался рядом с ней Торхюзен.

Он резко поднялся и уставился на экраны, по которым немногие из еще работающих каналов транслировали новости. Только теперь Михельсен заметила, что почти все в зале прервали работу. Вокруг стало заметно тише. Кто-то прибавил звук.

– Смотри туда, – сказал Торхюзен, – по которому Си-эн-эн вещает.

В кадре стояла миниатюрная девушка с темными волосами. Титры гласили: «Лорен Шеннон, Гаага».

Внизу экрана по бегущей строке повторялось одно и то же предложение:

Европа без электричества, основная версия – террористический акт. Италия и Швеция подтверждают манипуляции с электросетями.

Михельсен почувствовала, как что-то надломилось внутри ее. Люди узнаю́т причину бедствия – и не из уст официальных служб или бундесканцлера, а из репортажа. Тем самым власти лишатся значительной доли доверия. Оставалось надеяться, что это не обернется катастрофой в ближайшие дни.

– Ладно хоть телевизор сейчас никто не может включить, – проговорил Торхюзен.

– Все равно до полуночи об этом узнают все до последнего, – отозвалась Михельсен, не отрываясь от экрана. – Будь уверен. Боюсь даже представить, какими подробностями обрастет эта новость, пока будет разлетаться по свету.

Теперь не хватает только новости об аварии на французской электростанции.

Гаага

– Мне бы следовало немедленно с вами распрощаться! – бушевал Боллар.

Сидя на диване в номере Манцано, Шеннон наблюдала за дискуссией.

– Я ни слова не сказал о том, чем занимаюсь здесь, – возразил Пьеро. – Всё строго по договору. Ваша собственная пресс-служба подтвердила подозрения Шеннон.

– После того, как вы рассказали ей о манипуляциях с итальянскими счетчиками! – взорвался француз.

– Я узнал о них до нашей с вами сделки.

– Правительства большинства стран и некоторые энергоконцерны уже подтвердили запросы вашей подруги, – Боллар кивнул на Шеннон.

Репортеры мигом подхватили ее историю. С вечера по всем доступным телеканалам давали экстренные выпуски. Франсуа вздохнул:

– И что мне теперь делать с вами?

– Работать дальше. Или отправить меня домой.

Боллар скрипел зубами.

– По крайней мере, с секретностью теперь покончено, – произнес он в конце концов и вышел из номера.

– Похоже, мы заварили им кашу, – заключил Манцано.

Он невольно подумал о старом Бондони и трех девушках в горах. Интересно, как они там?

– Я устал, – сказал Пьеро.

– Аналогично.

– Ванная в твоем распоряжении.

Пока Шеннон готовилась ко сну, Манцано задумчиво просматривал новостную хронику.

Лорен вернулась из ванной в футболке и шортах.

– Спасибо еще раз, что разрешил остаться. И за то, что рассказал мне все.

– Не за что.

У Манцано до сих пор не укладывалось в голове, что Шеннон без особых раздумий согласилась провести ночь в одной комнате с незнакомым мужчиной. «Еще немного, и она бы мне в дочери годилась», – рассуждал он про себя. И была недурна собой…

Манцано отправился в ванную. Он ужасно устал и задавался вопросом, надолго ли еще хватит запасов топлива в генераторах, снабжающих отель электричеством и горячей водой.

Когда он вернулся, Шеннон уже лежала под одеялом на своей половине кровати и дышала глубоко и размеренно. Манцано выключил телевизор, осторожно забрался в кровать и мгновенно провалился в сон.

День 4 – вторник

Гаага

Шеннон проснулась вся в поту – ей приснился кошмар. Она тяжело задышала и огляделась. Номер в отеле. По стенам метались синие и оранжевые отсветы, как на дискотеке. Рядом кто-то беспокойно ворочался – конечно, итальянец. Лорен встала, подошла к окну и раздвинула шторы.

Чуть ниже по улице горел дом. Пламя вырывалось из окон и пробивалось сквозь кровлю. В небо поднимался густой дым. Поперек улицы стояли несколько пожарных машин; ввысь тянулись две лестницы, и с них струи воды били в самое пекло. Вокруг суетились пожарные, эвакуировали жителей соседних домов. Люди стояли в пижамах или кутались в одеяла. Шеннон взяла камеру с письменного стола и начала снимать.

– Видно, опять кто-то пытался развести костер в гостиной, – раздался голос у нее за спиной.

Шеннон вздрогнула. Она не заметила, как Манцано поднялся с постели.

– Нам легко говорить, сидя в теплом номере, – ответила она. – Люди четвертый день без электричества и отопления. Они в отчаянии.

Лорен приблизила изображение. В окне на верхнем этаже сквозь клубы дыма угадывалось какое-то движение.

– Господи…