Блещет золото кровью алой

Последующие два часа они провели на пляже, стараясь убедить себя в том, что совершенно не думают о результате аукциона: играли в волейбол, плескались на глубине, танцевали под громкую музыку и просто дурачились.

– Аукцион закончен, – неожиданно произнесла Людмила, посмотрев на часы.

– Да, – апатично сказал Лозовский, – давай обождем еще пятнадцать минут.

– Самое время посмотреть, за сколько они ушли, – поддержал девушку Назар.

– Лоты могут снять, если они не преодолеют стартовой цены, – равнодушно заметил Владлен.

Людмила отрицательно покачала головой:

– С яйцом Фаберже и камнем Монтесумы такого не случится.

– Ты замерзла, у тебя на плечах мурашки, – произнес Владлен, притянув к себе девушку.

– Это просто от волнения.

– Ты слишком много об этом думаешь.

– Разумеется, ведь это мои фамильные ценности.

Владлен благосклонно заулыбался:

– Извини, я уже начал забывать об этом. Пойдем, посмотрим.

Спрятавшись в беседке от солнца, Владлен открыл ноутбук. Отыскал сайт «SOTHEBY’S» и невольно сглотнул, прочитав сообщение:

«Извещаем Вас, что лот № 1 (яйцо Фаберже) был продан за сумму одиннадцать миллионов фунтов стерлингов. Лот № 246 (фрейлинский шифр) был продан за сумму три миллиона фунтов стерлингов. Лот № 1 приобрела госпожа М. Раевская, лот № 246 был выкуплен по Интернету. Следуя политике конфиденциальности, мы не можем сообщить вам имя клиента, выкупившего данный лот.

Мы произведем оплату за проданные лоты через 35 дней с даты продажи при условии получения платежа от покупателя. Оплата будет равна цене продажи за вычетом комиссионных и других согласованных затрат».

Повернувшись, Владлен увидел Назара, склонившегося над его плечом, взиравшего на экран с вытаращенными от удивления глазами. Людмила, стоявшая рядом, невольно пискнула от изумления. Торги превзошли самые смелые предположения.

Следовало бы закричать во все горло, вот только все слова прилипли к глотке и не желали выходить наружу.

Владлен Лозовский молча упаковал ноутбук. В воде по-прежнему продолжалось веселье, на сей раз уже без них: двое загорелых парней, раскачав девушку, бросили ее в воду. Визгу было столько, как будто в морской пучине утонул целый женский монастырь. Никто из них не подозревал, что каких-то полтора часа назад число мультимиллионеров на планете увеличилось еще на три человека. Приятно!

– Что ты будешь делать со своими деньгами? – наконец спросил Назар у Лозовского, полностью овладев с собой.

– Буду выпекать здесь бородинский хлеб, а то все эти греческие салаты мне в глотку не лезут. – Посмотрев сверху вниз на жавшуюся к его плечу Люсю, добавил: – Но сначала женюсь. Начну со сращивания капиталов. Ты не возражаешь?

– Разве так делают предложение девушке? – фыркнула Людмила. – А где цветы, где объяснения в любви? Ну, никакой романтики! – Махнув рукой, вздохнула: – Не похож ты на миллионера, как был мужлан, так им и остаешься.

Милая перебранка двух влюбленных вызывала улыбку.

– А ты что будешь делать со своими деньгами? – спросил Владлен.

Пожав плечами, Назар ответил:

– Как-то даже не придумал. Все умные мысли почему-то сразу порастерялись. Наверное, положу в банк и буду жить как рантье. Впрочем, есть еще одно дельце, – хитро улыбнулся Назар, – буду искать такую же красавицу, как твоя Люська.

* * *

Дон Писрро был невероятно расстроен. Изумруд Монтесумы пропал, а все потому, что он хотел завладеть им обманом.

Надеясь на чудо, Писрро вернулся в Англию, и диво состоялось в виде небольшого иллюстрированного каталога, какой «SOTHEBY’S» выпускает перед каждым своим аукционом. Под № 246 значился «фрейлинский шифр русской императрицы Александры Федоровны». И самое главное – в истории изделия не было указано имени последнего императора ацтеков. Случись оно иначе, вокруг шифра возник бы ненужный ажиотаж, и его стоимость могла бы подскочить в несколько раз.

Шифр фрейлины продавался по частному соглашению, а следовательно, организаторы должны были соблюдать строжайшую конфиденциальность – в чем-то эти русские его выручили.

Сам Писрро неузнанным сидел в последнем ряду, стараясь не попадаться на глаза княгине Раевской, пришедшей на аукцион, чтобы выкупить яйцо Фаберже (ей повезло, она сумела переиграть многих, впрочем, с ее деньгами это немудрено). Вместо себя на аукцион Писрро выставил молодого служащего посольства. Впоследствии он понял, что с выбором кандидатуры не ошибся, тот так ловко вступил в спор за изумруд Монтесумы, как если бы от результатов аукциона зависела его собственная судьба.