Блеск

— Паскудный поступок. Но зачем я Серкану понадобилась? — спросила она. — В том, что его партнер оказался крысой, моей вины нет.

— Не знаю. Наверное, просто хочет посоветоваться.

— Ну-ну, — вздохнула Анна, откинув голову на мягкий подголовник.

— И еще, Ань, — вдруг совершенно другим голосом проговорил Алексей. — Хотел тебе спасибо сказать.

— За что?

— Мы с Диной за город ездили, все прошло замечательно. Вспомнили ту ссору, когда ты от моего имени с ней переписывалась. Я, конечно, не рассказал ей про это, но Динка обмолвилась, что если бы тогда ты, то есть я, вовремя не написал, она бы меня заблокировала.

— Что же вы нервные все такие… Дверью хлопнуть проще всего, куда сложнее после ссоры ее открыть!

— Это уже неважно. Главное, сейчас между нами нет недомолвок и все отлично.

— Что ж, я очень рада за вас, — улыбнулась Анна.

Когда они вошли в номер, Серкан был мрачнее тучи. На нем были вытертые джинсы и белая футболка, подчеркивающая крепкий торс султана. Впустив Алексея с Анной, он отошел к высоченному окну, из которого открывался вид на набережную.

— Ну что, влипли, аферисты? — хмуро спросил он, глядя на мелькающие городские огни.

— Как это случилось? — задала вопрос Иванушкина. — Леша в двух словах обрисовал ситуацию…

— Я сам знаю не больше твоего. Развод простой, как три копейки. Наш товарищ и партнер, этот гребаный любитель поесть на халяву устриц, получил аванс и сделал ноги.

— Сколько он взял?

— Пятьдесят.

Анна подошла к турку:

— Значит, сто миллионов пока у нас?

Серкан кивнул:

— Что это меняет? Ты возместишь ущерб «гному»? А, помимо прочего, Красильщиков наверняка потребует компенсацию!

— Почему ты сразу начинаешь включать «заднюю»? — мягко спросила она. — Может, есть возможность отыскать Смирнова?

— Ну да. Такой он дурак, чтобы сидеть и дома дожидаться. На работе не появлялся, родные тоже не знают, где он.

— Я не удивлюсь, если через какое-то время они тоже исчезнут, — встрял в разговор Алексей.

— Странно, — задумалась Анна. — Пятьдесят миллионов, конечно, деньги немалые. Но когда у тебя есть семья, рисковать из-за них… Он ведь, по сути, поставил себя вне закона.

Серкан усмехнулся и задернул штору:

— А кто знает об этой сделке? Ну, кроме разве что «гнома»? Ведь это все чистой воды афера! Кто пойдет на него жаловаться, Красильщиков? Нет. Мы? Это ведь была наша инициатива, с памятником.

— «Гном» захочет вернуть свои деньги, это ясно, как божий день, — согласилась Анна. — Хотя… Можно проверить аэропорты, узнать хотя бы, куда он свинтил.

— Мне многое по силам, но я не всемогущественный, как Старик Хоттабыч, — фыркнул Серкан. — Для таких проверок нужны связи в ФСБ или, как минимум, ментов. Вот, кстати, запряги своего дружка, который твое колье нашел…

— И почему обязательно аэропорты? — снова подал голос Алексей. — Он мог затаиться где-то в глубинке. Россия большая.

— Может, через Ковалевич его поискать? — предложила Анна. — Они все-таки долгое время сотрудничали…

— А ты думаешь, только тебе это в голову пришло?! — гаркнул турок, и она не выдержала:

— Не ори на меня! Я не виновата, что твой Смирнов такой мудак!

— Вот что есть, то есть, — вздохнул Серкан. Тренькнул его телефон на журнальном столике, и он с интересом открыл сообщение.

— Он как будто слушает наши разговоры, — с усмешкой сказал Серкан, протягивая телефон Анне так, чтобы она могла прочесть письмо. — Горячий привет от «гнома».

Иванушкина подалась вперед, разглядывая сообщение. На экране была фотография пресловутого памятника Петра I, на фоне которого стоял Красильщиков. Выражение его застывшего лица, изуродованного шрамом, не предвещало ничего хорошего. Под изображением был вопрос:

«Почему эта штука все еще в Москве?»

Следующее сообщение было еще конкретней:

«Где разрешение на снос?»

— Я не завидую этому Смирнову, — сказала Анна. — Это мы его за глаза гномом называем, а на самом деле Красильщиков жуткий тип. Он одного своего конкурента в плавильную печь засунул.

Серкан закатил глаза:

— Спасибо за моральную поддержку. Это сейчас очень вовремя.

Анна принялась мерить номер неторопливыми шагами:

— В любом случае надо что-то делать. Может, вернуть «гному» деньги?

— А как же пятьдесят лямов, которые эта жадная моль хапнула? — спросил Серкан.

Анна вдруг остановилась и посмотрела на султана так, словно впервые его увидела.

— А кто знает, что Смирнов получил пятьдесят миллионов?

— Мы… А что ты задумала? — насторожился Серкан.

— То есть «гном» не в курсе?

— Вроде нет.

— Так с таким же успехом мы можем свалить на Смирнова всю сумму, — тихо сказала Анна.

Серкан с Алексеем переглянулись.

— Суперсовет, — резюмировал турок. — Ты, я вижу, плавильной печи совсем не боишься.

— Слушай, сбавь обороты, — вскипела Анна. — Все, что я предлагаю, тебе не нравится!

— Лапочка, это тебе не пиджаки выбирать, — резко сказал и, передразнивая девушку, просюсюкал тонким голосом: — О, я могу отличить подлинный «Гуччи» от неподлинного «Хренуччи»!

Анна холодно смотрела на него и, когда тот умолк, сказала:

— У меня появилась одна идея. Ты будешь слушать или мне уехать?

Серкан плюхнулся на диван, угрюмо сцепив перед собой руки.

— Говори.