Блеск Бога

То есть посредством невидимых тел природа завершает свое Творение.

Лукреций. О природе вещей

Козимо был брошен в камеру тюрьмы «Череп Бафомета». Он по-прежнему находился в полубессознательном состоянии и все время лежал на циновке. Юноша посылал бесчисленные проклятия в адрес слепого Клинамена, бросившего его одного, и от беспомощности колотил бессильными кулаками по земле. Козимо отказывался от еды, к тому же он ослабел после долгого переезда в клетке.

Однажды утром дверь его темницы открылась. Двое стражников принесли ему еду. В тюрьме только и говорили о скором появлении какой-то девочки.

— Ты знаешь, что у нас пополнение — везут девчонку? — спросил Козимо один из стражников.

— Мне жаль несчастную, — сказал он в ответ.

Каждый день его приводили к вырытой в песке яме, куда сбрасывали трупы заключенных. Здесь, сорвав с него одежду, его пытали и допрашивали часами.

— Что тебе известно о царе Соломоне?

— Мало что.

— Что ты делал в конюшнях древнего Храма?

— Ничего.

— В твоей сумке нашли письма Хьюго де Пайена. Ты тайный посланник паломников?

— Я не посланник.

И снова, с удвоенной силой, сыпались удары кнутом.

Вскоре, когда пытки закончились, он увидел новую заключенную. Палачи оставили в покое одного пленника и взялись за другого. Это было сделано с таким расчетом, чтобы оба пленника пришли в ужас, видя друг на друге следы пыток. Когда в очередной раз приступали к истязаниям, пытаемый еще ощущал на орудиях пыток неостывшую кровь того, кого мучили перед ним.

Анкс тоже жестоко пытали. Палач сначала не решался нанести удар кнутом — ему впервые приходилось пытать девочку. Но начальник тюрьмы сорвал с нее одежду и начал сам хлестать ее кнутом с такой же силой, как до этого бил Козимо.

Ей задавали те же вопросы, что и Флодоару. Невзирая на боль, девочка твердила одно и то же: она служка-секретарь библиотекаря.

— Что нового он узнал о Джинне?

— Я не знаю.

— Какие тексты остались в Константинополе? Какой материал?

— Я не знаю.

— У Карла де Рюи были новые откровения?

— Я не знаю.

— Заручился ли де Пайен поддержкой Бернара де Клерво?

— Я не знаю.

Палач не понимал смысла задаваемых вопросов, но Анкс догадалась, что ее похититель, Человек без рук и лица, знал, что нужно спрашивать о Столпе. Анкс дрожала от одной мысли, что оказалась в его руках. Она была в отчаянии.

А Козимо думал, что никогда не выйдет из этой тюрьмы и что Слепой не появится вновь…

Бесконечные дни были похожи один на другой, вплоть до того чудесного вечера, когда ночь просто не наступила. Это событие сохранится в памяти потомков.

Свет был бело-голубым, мягким, как пар. Появившись из ниоткуда, с наступлением сумерек он окутал «Череп Бафомета» — таинственное, светящееся изнутри облако. Оно было повсюду, заползало под двери, в щели и даже трещины в стенах, заполняло собой пространство, подобно волнам, выходящим из курильницы с благовониями. Это было устрашающее зрелище. Тюремщики пораженно следили за тем, что потом они назвали «сгустком»: это была светящаяся точка, светлый огненный шар, медленно передвигавшийся по коридорам, где были расположены камеры с заключенными. Газовая сфера прошла через толстые, в пядь шириной, стены, не замедляя хода и сохраняя форму и силу сияния. Она была живой. Она была живой и что-то искала.

«Сгусток света» вплыл в камеру Козимо Ги.

Пленник лежал, скорчившись, на своей циновке. Он бессильно приподнял голову. Световой шар был неподвижным, совершенной чистоты, свет был сильным, но холодным. Внезапно Козимо понял.

— Я знаю, что для тебя время — ничто, — сказал он, — но долго же тебя пришлось ждать!

Он знал, что этим светом был Клинамен.

Туманная звезда начала разрастаться. Козимо закрыл глаза. Его наполнил свет, он чувствовал, как этот свет входит в его плоть. По телу разлилась приятная прохлада. Свет стал плотным, осязаемым, как бы ватным. Козимо приоткрыл на миг глаза, но, ослепленный заполнявшей пространство белизной, ничего не смог разглядеть.

Через какое-то время вернулось тепло. Было намного жарче, чем до этого. Свет тоже изменился. Он стал золотисто-красноватым.

Козимо Ги, пораженный, стоял посреди пустыни при свете дня.

К нему вернулись силы, он ощущал прилив бодрости, на его теле не осталось ни единого шрама, но он не мог понять, что с ним произошло.

На дюне появился чей-то силуэт. Это была Анкс. У нее был такой же растерянный вид, как и у Козимо.

Она подошла к нему, не веря своим глазам, и тоже заметила, что все следы пыток исчезли с ее тела.

— Где мы? — спросила она.

— Я не знаю. Лучше ответь, в каком мы времени?

Они взошли на вершину дюны, чтобы осмотреться.

— Видишь, вон там! — Козимо указал рукой вперед.

Они спустились и пошли в направлении колодца, вокруг которого расположился караван верблюдов.

Они подошли к группе кочевников: те кричали от страха, видя перед собой двух представителей западного мира, которые появились внезапно из-за дюн, не имея с собой ни воды, ни лошади, и при этом выглядели бодрыми.