Блеск будущего

История с Хигенротом произошла как раз тогда, когда Двор Диктатора в очередной раз был охвачен помешательством. Сразу у двух из трех сожительниц Великого Человека что называется «поехала крыша», и каждый из этих случаев протекал с огромными трудностями.

Парочка заменивших их женщин до сих пор еще находилась в состоянии беспричинной гордости за свое положение. Им еще рано было что-либо осознавать. Статистика говорила, что женщины выдерживают менее пяти месяцев в постели «монарха».

Из-за этого и некоторых других персональных проблем у высших государственных лиц просто не хватало времени. Как сказал один из них, чей статус, неофициально, оценивался как четырнадцатый, другому лицу, что был, как минимум, Номером Третьим в государстве:

— «Сегодня вечером я напомнил ему про Хигенрота.

Какое-то время он вообще не понимал, о ком я говорю. Потом сказал:

— Ах, да, это тип, связанный с коммуникациями. И когда же это произошло?

— Это все еще происходит, сэр, — ответил я ему. — Голову Хигенроту отрубят только завтра.

— О, — ответил он на это. — С чего это вы решили так поступить?

— Ваше превосходительство, — ответил я. — Считается, считается, будто этот человек обладает полностью разработанной научной информацией.

— Ну конечно, разве вчера я не беседовал об этом с другим специалистом в данной области?

— С герром доктором Глюкеном, — подсказал я ему.

— Именно, — согласился он. — Так что все уже уладилось. Будет конфронтация. И все сделано как надо. А пока — до свидания.

И он ушел, улыбаясь себе под нос.»

Эта встреча двух мужчин происходила в зеркальном холле. Номер Четырнадцатый был мускулистым, моложавым человеком лет тридцати. Звали его Гротер Вильямс. У него были озабоченные серые глаза, официально он считался ученым-интеллектуалом. Другой мужчина, Номер Третий, был старше, выше и худощавей.

Его имя было Эппитер Йоделл, и он считался интеллектуалом-политиком. Теперь, хитровато улыбаясь, слово взял он.

— Друг мой, — сказал он. — Босс играет с вами в эти маленькие игры, потому что заметил, что видимые промахи его памяти заставляют вас конфузиться. Просто он получает наслаждение от этой вашей неуверенности.

— Да что вы говорите! — упавшим голосом произнес Вильямс. — И можете ли вы сказать мне, что означает это его изменчивое поведение?

— Все очень просто. Его Альтер Эго будет разговаривать с Хигенротом по закрытому телеканалу вскоре после полуночи.

— А почему бы ему самому не поговорить с Хигенротом?

— Потому, друг мой, что он говорит объективно. Он же сказал, и вы сами упомянули об этом: «Будет конфронтация». Он же ведь так и сказал, правда?

Номер Четырнадцатый вздохнул.

— А разве Альтер Эго знает, что тот собирается говорить?

— Он лучше знает. И раз уж на своем посту он дольше, чем все другие Альтер Эго, то как-нибудь выкрутится.

— И к чему все это ведется?

— Вы и сами прекрасно знаете это. Идеальным было бы такое решение: Хигенрот передает свои научные секреты нам и завтра умирает на площади. Великолепное решение, разве не так?

— Но каким образом он передаст их?

— А это уже ваша забота.

— Господи Боже, как и когда я получу это задание?

— Вы единственный, у кого еще не было проколов. Могу подсказать, так случится, что сегодня вечером в этом коридоре вы повстречаетесь с Хозяином.

Выражение на моложавом лице Номера Четырнадцатого слагалось из изумления и страха. Он дважды попытался что-то сказать, но заглатывал слова обратно.

Номер Третий продолжил решительным тоном:

— Завтра он ожидает от вас и от Альтер Эго доклада о Полнейшей Победе. — Старший мужчина уже пошел было дальше, но остановился, повернулся и добавил: — Ваша встреча со мною здесь была не случайной. У Босса было такое чувство, что вы не до конца проникнетесь его просьбой, поэтому несколько минут назад он и позвонил мне. Так что займитесь-ка делом, сэр.

III

До самого полудня последнего дня перед казнью Хигенрот все рассматривал имеющиеся у него альтернативы.

И действительно — анализировал он — чего от него ждут? Станут ли они подозревать, что он никак не будет действовать во имя своего спасения?… А может плюнуть на все, да и действовать по стереотипу, подумал он цинично.

Профессор сидел в кресле в патио, греясь на солнце. Даже не пошевелившись и пользуясь бетонной стенкой внутреннего дворика в качестве экрана — пусть думают что угодно (если, конечно, за ним наблюдают) — он умственным импульсом активизировал свою Всепроникающую Систему и настроил ее на Советника движения Холмов. Со стороны могло показаться, что Хигенрот разговаривает сам с собой, но его голос воспринимался маленьким микрофончиком в кончике его носа. На стене появилось изображение Советника. Поджав губы, он выслушал все сомнения Хигенрота, и в конце концов покачал головой.

— Как только ваша жена поймет, что Холмы не имеют определенного местоположения, она выдаст вас в одном из ваших Убежищ. Посему — нет, не берите ее с собой.