Блеск дождя

Я ждала посылку, поэтому подошла к двери и нажала на ручку двери. Но вместо почтальона на пороге возник Алекс. В руке он держал белый пластиковый пакет со знакомым названием закусочной за углом. Крепкий пряный запах кебаба или турецкой пиццы ударил в нос.

– Привет, Алиса! – Алекс протиснулся мимо меня и направился в кухню.

Блин.

Симон не наврал мне. Он только не упомянул, что будет еще эта Пиа. Если бы Алекс появился на пять минут раньше, я никогда бы не подумала, что… Боже. Мои щеки запылали. Какая идиотка.

Я так и стояла, застыв возле входной двери, тем временем у меня за спиной открылась дверь в ванную, а Алекс вышел из кухни с тарелками.

– Ну слава богу. Мы умираем с голоду! – затрещала Пиа и взяла у Алекса пакет.

Эти двое проследовали в гостиную, после чего я наконец закрыла входную дверь и, беззвучно чертыхаясь, прислонилась к ней лбом. Выставила себя посмешищем. Невероятным посмешищем.

– Эй, Алиса! – Я резко выпрямилась, когда из-за угла выглянул Алекс. – Ты есть будешь? Можешь взять половину моего лахмакуна.

– Спасибо. Очень мило с твоей стороны, но я не голодна. – И уверена, что Симон не очень-то хотел бы видеть меня за столом. Кроме того, после моего суперпозорного демарша у меня так тяжело в желудке, что почти тошнит. – Приятного аппетита и хорошо поработать над проектом, – проговорила я как можно более нейтрально, после чего ушла в свою комнату с намерением больше оттуда не выходить.

Около семи я услышала, как Алекс и Пиа прощаются с Симоном. Как только дверь за ними закрылась, я вышла из комнаты. Симон в этот момент заходил в свою.

– Можем поговорить? – осторожно спросила я.

Он остановился спиной ко мне в дверном проеме. Было слышно, как он вздохнул. Поскольку он, очевидно, не собирался поворачиваться, я продолжила:

– Извини за мою выходку.

Молчание.

– Мне жаль, что я обвинила тебя во вранье. Я… мне не следовало делать поспешных выводов. Это было отвратительно. Прости.

– Окей, – бросил он так же сухо и равнодушно, как и днем.

Но в этот раз я не смолчала.

– Это теперь твой стандартный ответ на любой мой вопрос? Тебе действительно плевать на меня?

Вот теперь он развернулся. В глазах выражение, ровно противоположное тому, что я ожидала увидеть.

– Это было бы здорово, Алиса. Было бы здорово за последние три дня забыть, что было между нами. Ведь тогда услышать, что ты совсем не возражаешь, чтобы я встречался с другими женщинами, было бы не так обидно.

Я прикусила губу. С одной стороны, я радовалась, что хорошо умею прятать эмоции. С другой… Господи, я не хотела причинить ему боль. Я только хотела защитить себя.

– Я не имела в виду ничего такого, Симон. Я… я подумала, эта Пиа…

Он нахмурил брови.

– Что?

– У вас… свидание, – тихо призналась я, окончательно признав себя идиоткой.

– Ты это и имела в виду. Как и тот факт, что я могу устраивать свидания хоть каждый день.

– Прости, пожалуйста. Я подумала, что ты, наверное, ее привел, чтобы… чтобы продемонстрировать мне, что у нас все кончено… – Симон еще больше нахмурился, я тем временем продолжала: – Ты избегаешь меня, почти на разговариваешь. И когда вместо Алекса тут сидит она, а ты еще так удивленно смотришь при этом… тут я и напридумывала себе. Мне стало обидно. Но я не хотела тебе показать, как сильно… Поэтому я сделала вид, что мне все равно.

– Ты думаешь, я полный придурок, да? – Качая головой, Симон привалился спиной к узкому простенку между нашими комнатами и сполз на пол.

Помедлив секунду, я тоже опустилась на пол, прямо там, где стояла. Между нами было метра два, но по ощущениям больше, особенно когда я натолкнулась взглядом на непонимающее лицо Симона.

– Я не догоняю. Как ты можешь так думать обо мне, Алиса? Запиши где-нибудь: единственная женщина, с которой я хотел бы устроить свидание, сидит передо мной и несет какую-то чушь.

Следующий вздох принес мне облегчение.

– Но почему ты отталкиваешь меня?

– Я не отталкиваю. То есть не специально, – добавил он слегка виновато. – Я просто стараюсь держать дистанцию, потому… потому что чертовски трудно видеть тебя, находиться в паре шагов, на расстоянии вытянутой руки, и не сметь тебя коснуться. Я даже бороться за тебя не могу, поскольку тогда это означало бы, что я вбиваю клин между тобой и Кики. И тот факт, что ты, похоже, так с ней и не поговорила, или – если я ошибся – не рассказала об этом мне и держишь меня в полной неизвестности, тоже ни на что хорошее не намекает. Я знать не знаю, что для тебя значу или что мне делать. Съехать отсюда? Остаться? Бороться за тебя? Сидеть тихо? Оставаться, как сейчас, на расстоянии? – Он тихонько выдохнул и молча посмотрел на меня. – Я только знаю, что хочу, чтобы ты была в моей жизни, – признался он с прямотой, которой я не ожидала. Не спустя эти три дня. Симон не отвел глаз, продолжал смотреть прямо. Так открыто, ясно и правдиво, что мне показалось, будто я могу увидеть самые дальние уголки его сердца; что он впустил меня туда и даже и не пытается скрыть, что чувствует.