Блеск и будни

— Да, полагаю, что вы правы, — наконец согласилась она. — Пойду скажу об этом моей девочке. Уверена, это ее глубоко взволнует! — Она торопливо вышла из гостиной.

«Сын», — размышлял Адам. Он припомнил брачную ночь. Сибил удивила его. Холодная, элегантная красавица с картин Гейнсборо в конце концов превратилась в рубенсовскую сладострастную женщину, жаждущую плотских наслаждений. Семейная жизнь началась многообещающе, а потом он все испортил, начав произносить во сне имя Лизы. Он не мог винить Сибил за то, что она обиделась. А теперь, когда она подарила ему наследника, его чувства к ней приобрели новую теплоту. Теперь он был полон желания вернуться домой.

И несмотря на это, он не мог не гадать о том, что же случилось с Лизой.

— Сегодня самый счастливый вечер в моей жизни, — сказала ему Эмилия на следующий день. Потом добавила: — И самый печальный.

Они с Адамом находились одни в правительственном особняке. Здание напоминало огромную белую груду и было скопировано с архитектурного проекта Кедлстон Холла Роберта Адама. Строение украшали центральная галерея и купол. Построенное в Калькутте на территории парка в шесть акров, оно символизировало собой британскую мощь в Индии. Эмилия в бледно-бирюзовом платье выглядела очень мило — золотистые локоны, закрученные в модные толстые локоны, касались ее обнаженных плеч. Она провела пальцем в перчатке по столу, стоявшему в зале, над головой из стороны в сторону медленно двигалось огромное опахало с белыми манжетками бахромы.

— О чем же может печалиться такая молодая девушка, как вы? — спросил Адам.

— Вы могли бы и догадаться. Завтра вы возвращаетесь в Англию. — Она взглянула на него. — Почему вы тогда в Лакнау поцеловали меня?

— Потому что мне этого захотелось. Надеюсь, вы не обиделись?

— Совсем нет. — Она помолчала в нерешительности. — Мама бранит меня за то, что я готова броситься вам на шею, думаю, что она права, — я действительно готова сделать это. Вы любите меня, Адам?

В его взгляде отразилось удивление.

— Вы нравитесь мне, — ответил он.

— Это не одно и то же! Я хотела бы испытать в жизни большую страсть! Я хотела бы такой любви, которая бы затмила все, что написано в романах. И у меня возникло именно такое чувство к вам, Адам! У меня не остается времени молчать об этом. Я люблю вас всем сердцем!

— Вам, Эмилия, стоит поискать кого-нибудь среди холостяков… Когда дело доходит до романтических связей, мне не очень-то везет.

Она выпрямилась.

— Я спасла вам жизнь в Уттар Прадеше, — тихо произнесла она. — И сказала тогда, что не позволю вам когда-либо забыть об этом. И я это сделаю! Вы мой суженый, Адам Торн. И придет день, когда вы полюбите меня так же, как я полюбила вас.

— В ваших устах это звучит почти как угроза.

— Возможно, это и есть угроза.

Некоторое время они смотрели друг на друга почти как противники на тренировочном ринге. Но тут в зал вошел хозяин, лорд Каннинг.

— А, вы уже здесь, Адам, — приветствовал его генерал-губернатор. — Я только что получил послание от Ее Величества королевы. Когда вы возвратитесь в Англию, то ей доставит величайшее удовольствие произвести вас в ранг маркиза. Разрешите поздравить вас. — Он протянул руку. Адам потряс ее, почувствовав некоторое головокружение.

Он еще не совсем привык и к своему графскому титулу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Дорогая моя Сибил, — обратилась к ней Сидония, леди Рокферн, оглядываясь по сторонам в гостиной дома Понтефрактов в Лондоне. — Ты здесь прекрасно поработала. Мой несчастный покойный папочка годами здесь не показывался, а когда я сама была тут в последний раз, то мое сердце просто разрывалось при виде всего этого запустения. Но ты все прекрасно обновила! Проявила такой замечательный вкус. Уверена, что Адаму это очень понравится.

— Но ему может не понравиться сумма расходов, — возразила Сибил, — но я подумала, что ему хотелось бы все это сделать. А теперь, когда он возвращается домой, обретя такую известность, просто необходимо, чтобы мы могли гордиться своим лондонским домом.

Сидония улыбнулась и похлопала Сибил по руке.

— Как хорошо все получилось, — заметила она. — И как я рада, что вы с Адамом поженились. И как хорошо, что он не женился… — она понизила голос и нахмурилась, — на другой.

— Должна признаться вам, тетя Сидония, что мне было больно все эти последние недели читать известия о суде над миссис Кавана. Думаю, что весь Лондон посмеивается надо мной. Только подумать, мой любимый муж является отцом ребенка этой жестокой женщины! Мне становится страшно неловко из-за этого.

— Да будет тебе, Сибил. Понимаю, конечно, что твои чувства затронуты, но мы, женщины, должны хладнокровно воспринимать подобные факты. Грустно, но никуда не денешься, — мужчинам может сойти с рук такое поведение, которое женщину выкинуло бы навсегда из приличного общества. — Сибил подумала об Эдгаре и испытала укол вины и мрачных предчувствий. — Но к нашему общему счастью, миссис Кавана завтра с рассветом перестанет существовать.